В результате принятых мер, пишет генерал Пэрн, «с боевой подготовкой дело налаживалось успешно, и через месяц, не преувеличиваю, с таким составом можно было воевать» [377].
В июле 1942 года Пэрна сменил полковник Карл Кангер, командовавший дивизией до 25 сентября 1942 года.
ЦК КП (б) Эстонии обратился в ГКО с просьбой разрешить формирование эстонского запасного батальона. Наркомат обороны разрешил формирование в Свердловской области 1-го Отдельного эстонского запасного стрелкового полка. После ухода эшелонов с эстонскими дивизиями на фронт запасный полк до начала 1944 года, т. е. до выхода советских войск к Прибалтике, оставался на Урале, проводя обучение маршевых подразделений для пополнения эстонских стрелковых дивизий. Среди прочих дел в полку также занимались выявлением и направлением в эстонские воинские части граждан Эстонской ССР, оставшихся немобилизованными.
В состав полка входили четыре стрелковых батальона, учебные батальоны — пулеметный, минометный, другие. Впоследствии были созданы офицерский резерв, артиллерийский дивизион, рота автоматчиков, команда выздоравливающих. До 15 июля 1942 года полк принял в свой состав 11 800 военнослужащих[378], несколько тысяч бойцов направил в формировавшиеся дивизии.
Необычным для статуса воинской части было то, что руководство республики использовало полк как место сбора различных специалистов народного хозяйства, работников эстонского искусства и литературы. Они были демобилизованы и вошли во вновь созданные Государственные художественные ансамбли Эстонской ССР, работавшие в тылу и постоянно выезжавшие на фронт.
В полк также направлялись военнослужащие с ослабленным здоровьем.
В октябре 1942 года более двух тысяч военнообязанных, признанных непригодными к военной службе, были направлены на работу в различные учреждения и на предприятия[379].
Комплектование дивизии рядовым составом закончилось в мае, когда прибыло пополнение из запасного полка, а офицерами и сержантами — в октябре 1942 года. Соединение, как вспоминают его ветераны, укомплектовывалось в основном личным составом, ранее вообще не проходившим службу в армии. Нехватало подготовленных солдат и младших командиров — артиллеристов, связистов, минометчиков, саперов.
К маю 1942 года укомплектованность солдатами составляла лишь 82 %, младшим начальствующим составом 28 % и офицерами 61 %.
К маю 1942 года в 249-й стрелковой дивизии эстонцев было 90 %, русских 8 %, других национальностей 2 %. При этом все неэстонцы были также жителями Эстонии[380].
В момент отправки на фронт в 249-й дивизии было 964 командира, 2283 младших командира и 6988 рядовых. Эстонцами по национальности было 857 командиров, 2124 сержанта и 6342 рядовых. Русскими были 93 командира, 131 сержант, 513 рядовых бойцов. 10 командиров, 13 сержантов и 79 солдат были евреями. Наконец, 10 сержантов и 48 красноармейцев были шведами[381] .
18 апреля 1942 года при дивизии формируется отдельный учебный стрелковый батальон численностью в 600 человек. Штат дивизии был доведен до 12 798 человек. Кроме того, с ноября 1942 года в дивизии был сформирован отдельный лыжный батальон.
При зачислении эстонцев в состав национальных войсковых соединений возникали различные ситуации, которые решались с учетом обстоятельств дела.
Находившемуся в осажденном Ленинграде зам. командующего 23-й армией по бронетанковым и механизированным войскам майору Людвигу Ивановичу Куристу в апреле 1942 года пришла телеграмма об откомандировании его в штаб Уральского ВО для зачисления в Эстонский корпус.
Уже в мае майор был на Урале. В беседе с уполномоченным ЦК КП (б) Э и СНК ЭССР по формированию эстонских соединений, председателем ЦК КП (б) Э и СНК ЭССР при военном совете округа А. Крессом они согласились, что опытного боевого танкиста нецелесообразно использовать в пехотных национальных частях, тем более что не было ясности со сроками их отправления на фронт.
Командование округа согласилось с решением Кресса, и Курист больше с корпусом дел не имел. Он вернулся в Москву.
Из Москвы его отправили на фронт. К 1945 году он стал полковником, командиром 52-й танковой бригады (в 12-м ТК, позднее 6-м гвардейском ТК), с бригадой дошел до Берлина. 31 мая 1945 года ему присвоено звание Героя Советского Союза. Возглавляемая им бригада была награждена пятью орденами[382].
При подготовке личного состава 249-й стрелковой дивизии проводились практические занятия с командирами батальонов, рот и взводов с выходом в поле и по картам, организовывались сборы минометчиков, истребителей танков, инструкторов штыкового боя, саперов, снайперов. В штабах каждый день шли двухчасовые тренировки, проведены были шестидневные сборы начальствующего состава штабов полков и батальонов[383].
В мае 428 рядовых были произведены в сержанты. Еще 347 сержантов были выпущены из учебного батальона в августе 1942 года[384].
Среди объективных причин, мешавших формированию частей в 249-й дивизии, отмечалась частая заболеваемость личного состава. Многие бойцы прибыли из районов Севера, где они находились в рабочих батальонах на тяжелых физических работах при сокращенной норме питания, и это не могло не сказаться на здоровье людей[385].
«В некоторых подразделениях, — пишет генерал Пэрн, — в иные дни освобождалось от занятий до 40–50 процентов личного состава. Медсанбат дивизии был переполнен, расширен вдвое… Более правильным было бы в то время сначала предоставить таким бойцам двух-трехнедельный отдых санаторного типа при дивизии и лишь после этого формировать из них недостающие мелкие подразделения»[386].
Эти военнообязанные эстонские граждане (около 25 тысяч человек) ранее были направлены в строительные батальоны и рабочие колонны, главным образом Архангельского (5390 человек) и Уральского военного округов[387].
Ветеран корпуса, майор в отставке историк Хейне Хейнло вспоминает, что более 2 тысяч призывников из Ляэнемаа, Печор, Тартуского уезда, Нарвы, Тарту и Таллина в июле 1941 года из Ленинграда были вывезены в г. Слободской в 40 км от города Кирова, на берегу Вятки. Все они были зачислены в запасную бригаду, где проходило военное обучение. В сентябре их перевезли еще раз, на этот раз на Урал. Вместе с призывниками из Сааремаа они вошли в три трудовых батальона, общей численностью около трех тысяч человек. Теперь они занимались не военной подготовкой, а строительными работами на сооружавшемся быстрыми темпами военном заводе. Питание было очень скудным, нагрузки — большими, надвигалась зима, положение было тяжелым. «И, — пишет Хейнло, — положение резко изменилось после принятия решения ГКО о формировании эстонского военного соединения. Кормить сразу стали лучше, и даже мясо было на обед». Порядок навели прибывшие офицеры в эстонской военной форме (22-й корпус не был переобмундирован). В феврале 1942 года большинство призывников отбыли к месту формирования Эстонской дивизии. Негодных к военной службе перевели в Кировоград (на Урале, к северу от Екатеринбурга), где условия труда и проживания были легче. Молодых людей с ослабленным здоровьем распределили по колхозам и совхозам, чтобы они окрепли и набрались сил [388].
Арнольд Мери, служивший в 249-й дивизии с момента ее формирования, называет причиной положения, в котором оказались военнообязанные, призванные в Эстонской ССР, тот факт, что в Ленинграде, куда они прибыли из Эстонии, «военные власти от них отказались, потому что общесоюзная мобилизация не распространилась на Прибалтику…»[389]
4 июня 1942 года Л.А. Пэрна назначили командовать 7-й дивизией, и 249-й дивизией с 1 июля по 25
