артиллерии, 20-й и 183-й противотанковые дивизионы, 185-й дивизион штурмовых орудий, рота танков, 221 -й запасной батальон, 336-й и 343-й охранные батальоны, 3-й дивизион 1-го химического полка, батарея 117-го зенитного дивизиона, 93-й и 286-й зенитные дивизионы, 183-й велоэскадрон и 17-й дивизион инструментальной разведки. На их вооружении помимо стрелкового оружия имелось 100–120 орудий и 1015 танков и штурмовых орудий[422].
Войска Калининского фронта в этот период своими активными действиями сковывали значительные силы противника, лишая его возможности перебрасывать резервы на юг. Только перед фронтом 3-й ударной армии действовали в первой линии до трех пехотных и одна танковая дивизии, до трех артиллерийских полков и 75 танков. В резерве противник имел до одной пехотной дивизии.
Командир 83-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Шерер заблаговременно улетел из Великих Лук на самолете, и начальником гарнизона стал подполковник фон Засс, командир 277-го пехотного полка, потомок остзейских баронов, чья семья столетиями владела Аренсбургским (сейчас Куресаареским) замком на эстонском острове Сааремаа.
Войска армии обороняли полосу длиной по фронту около 180 км. Передний край обороны с начала февраля 1942 года проходил от Губино (25 км севернее г. Холм) по восточному берегу р. Ловать до Карцево (20 километров севернее г. Великие Луки) и далее до Урицкое. Особенность положения 3-й ударной армии состояла в этот момент в том, что она занимала у Великих Лук самый западный выступ и сторону противника на всем советско-германском фронте.
Отсюда было ближе, чем откуда бы то ни было, до Прибалтики.
Сам небольшой город Великие Луки (основан в 1166 г.) был крупнейшим узлом коммуникаций, отсюда отходило десять шоссейных и четыре железные дороги — из Дно, Новгорода, Ленинграда, Ржева, Москвы, Прибалтики и Германии. Ожесточенность боев в этом районе, в которых в разное время приняли участие красноармейские дивизии всех трех советских Прибалтийских республик (эстонцы — в Великих Луках, латыши — у Старой Руссы и вокруг «Демянского котла», литовцы — у Новосокольников и Невеля), была определена значением этого региона с его мощным железнодорожном узлом Великие Луки — Новосокольники — Невель. Удерживая его до последней возможности в своих руках, гитлеровское командование могло весьма оперативно маневрировать крупными силами и средствами с севера на юго- восток и обратно между всеми тремя группами армий — «Север», «Центр» и «Юг».
Подготовившись к длительной обороне Великих Лук, которые они называли «ключом к Берлину»[423], немцы опоясали город долговременными инженерными сооружениями и отбивались, ожесточенно выполняя приказ Гитлера, запретившего отступать, и в ожидании подхода помощи.
По личному приказу Гитлера немецким командованием были предприняты самые энергичные и решительные действия, чтобы спасти окруженный гарнизон Великих Лук.
С первой недели декабря 1942 года северо-западнее Великих Лук и в районе Новосокольников войска 3-й ударной армии были втянуты в бои с постоянно увеличивавшей свои силы деблокирующей группировкой. Галицкому пришлось снимать войска из-под Великих Лук, чтобы не допустить прорыва окружения на его внешнем фронте.
В эти же дни определился неуспех войск Западного фронта и левого крыла Калининского фронта, проводивших операцию «Марс» по ликвидации плацдарма врага в треугольнике Ржев, Гжатск, Вязьма (все эти три города будут освобождены через несколько месяцев, в марте 1943 года).
В момент перегруппировки войск 3-й ударной армии для подготовки и отражения готовившегося удара гитлеровского командования с целью прорыва внешнего кольца окружения было принято решение ввести в бой Эстонский корпус.
1 декабря 1942 года Военному совету 3-й ударной армии стало известно, что в резерв фронта прибыл 8-й эстонский стрелковый корпус, сосредоточившийся в эти дни в районе Торопца. Командование армии сочло, что корпус целесообразно использовать на великолукском направлении. Армия получала бы возможность создать резерв в составе двух дивизий эстонского корпуса, а третью использовать для штурма Великих Лук совместно с 257-й (командир — Герой Советского Союза полковник А.А. Дьяконов) и 357-й (командир — полковник А.Л. Кроник) стрелковыми дивизиями. Получив в свое распоряжение эстонский корпус, командование армии рассчитывало сразу же усилить и части, наступавшие на Новосокольники.
В тот же день Галицкий доложил свои соображения по ВЧ командующему Калининским фронтом генерал-полковнику Пуркаеву М.А. 6 декабря тот известил Галицкого, что принято решение о передаче эстонского корпуса в 3-ю ударную армию, и 9 декабря он будет на месте [424].
Чтобы выполнить приказ командующего Калининским фронтом и вовремя выйти в район боевых действий под Великими Луками, солдатам Эстонского корпуса нужно было пройти 130 км за три ночных перехода.
Выходу на позиции предшествовали крайне трудные марши длиной свыше ста километров, которые пришлось совершить войскам, особенно 249-й дивизии.
Со 2 декабря 1942 года корпус начал выдвижение к фронту, следуя через Малую Ельню, Равное, Снопово и Каршуно, разместившись в Снопово, Рогозино и Зыково.
6 декабря 1942 года командующий Калининским фронтом отдал приказ о передислокации корпуса в Великие Луки. В этот же день в условиях полного бездорожья, при обильном снегопаде эстонские части пошли на позиции, совершив 130-километровый марш. 9 декабря 1942 года корпус перешел в подчинение командующего 3-й ударной армии (генерал-лейтенант Галицкий К.Н.). Холмистая местность, погодные трудности, две занесенные снегом проселочные дороги, длительные метели, снег на дорогах был глубиной до полутора метров. Природные проблемы усугубляли нехватка автотранспорта, перебои в снабжении войск продовольствием и фуражом, в целом плохим состоянием конского поголовья.
Все это требовало от воинов большого напряжения сил. Из-за недостатка транспорта бойцам приходилось нести на себе тяжелое вооружение и другие грузы. Люди помогали лошадям вытаскивать повозки, пушки, застревавшие в сугробах и на подъемах.
Лошади, которые поступили в корпус прямо перед отправкой на фронт, были маленькими и полудикими. Бойцы их прозвали «сибирскими кошками», пришлось потратить много сил, пока их сумели принудить к седлу и упряжи. Позже они зарекомендовали себя как выносливые и неприхотливые, выручавшие артиллеристов во многих трудных ситуациях.
«Кони у нас, — вспоминал генерал Пэрн, — были монгольско-степной породы — низкорослые, худые, весьма непривлекательные по внешнему виду. Рослому эстонскому повозочному они были чуть-чуть выше пояса…» Но через несколько месяцев на достаточном питании лошадки преобразились, отъелись, стали симпатичнее. «Но главное — они показали себя выносливыми и даже сильными животными, немного уступающими нашим „битюгам“… Они действительно оказались боевыми. Под Великими Луками лошади монгольской породы мастерски преодолевали огромные снежные сугробы»
Командование принимало самые энергичные меры для налаживания дел, но времени не хватало для их реализации. Однако части дивизии выступили на фронт, получив зимнее обмундирование и валенки. В целом общая обстановка, пишет в своей книге один из командиров, влияла на боеспособность дивизии[425].
Обе дивизии прибыли на место в срок. Приказ был выполнен.
Утром 9 декабря командир корпуса прибыл в штаб 3-й ударной армии, чтобы представиться Военному совету армии и получить боевую задачу Он доложил командующему армией, что в составе корпуса — 27 311 человек[426], в том числе: в 7-й дивизии 10 052 человека, в 249-й дивизии 10 235 человек, в запасном полку 6617 человек, в корпусном управлении 300 человек и на учебе 107 человек[427]. Численность корпуса с приданными частями составляла до боев под Великими Луками по состоянию на 10 декабря 1942 года 32 463 человека[428].
На командарма Галицкого вид 7-й дивизии на марше произвел сильное впечатление. В книге своих воспоминаний он писал так:
