— Мы отправляемся немедленно! — повторил меченосец и, чтобы больше не смущать князя тем, что он понимает его состояние, тихо приказал стоявшему рядом дозорному: — Передай сигнал всем ладьям: отправляемся в Белоозеро и следуем до самого города без ночлега! Усилить посты! Всем быть наготове к бою!
Дозорный кивнул головой и, вытащив красный убрус, помчался на корму ладьи просигналить приказ князя.
Рюрик посмотрел на Эфанду и нахмурился.
— Ты очень легко одета, — тихо проговорил он, сдерживая порыв печали и нежности.
— Я пошлю за сустугой, — так же тихо ответила она и ласково сказала проходившему мимо дружиннику: — Будь добр, Кар, спустись за моей сустугой.
Кельт со счастливой улыбкой поклонился княгине и быстро повиновался ей.
Эфанда сняла с плеч серый вязаный убрус и накинула его на голову, затем она молча сунула руки в принесенную сустугу и тесно запахнула ее на себе.
— Спасибо, Кар! — с грустной улыбкой поблагодарила она кельта и с тревогой посмотрела на Рюрика.
— Все будет хорошо, — жестко произнес он, подставляя голову холодному ветру.
— Я в это верю, — с видимой бодростью ответила она, но по ее глазам князь понял, что это не так.
— Эфанда, путь назад отрезан! Я не буду вторым Геториксом, — четко и быстро проговорил он. — Будь готова ко всему!
Эфанда широко раскрыла глаза и прошептала:
— Я боюсь только за тебя!
— А я боюсь за тебя! — горько сознался князь. — Я словно калека, когда думаю о тебе, — хмуро добавил он.
— Что же мне делать? — тихо спросила она.
— Всегда быть при мне, — твердо ответил Рюрик и обнял жену за плечи…
Наутро десятого дня общего пути показалась пристань Белоозера. Уютная, спокойная и даже солнечная. Первая солнечная пристань на их пути, но вся забитая ладьями разной величины.
— Как Лель нынче бодр! — воскликнул Дагар, наблюдая за пристанью и соображая, где пристать ладьям. Пока он изучал берег, Рюрик увидел быструю маленькую ладейку, которая уверенно шла прямо к их тяжелому стругу.
— Дозорные посты Белоозера не дремлют! — тихо предупредил князь рарогов своего друга.
Дагар нахмурился:
— Так и должно быть! — пробурчал он и насторожился.
— Кто такие будя? — закричал первый дозорный на словенском, наугад, языке, когда постовая ладейка поравнялась с Рюриковой ладьей.
— Глава ладожской дружины прибыл навестить брата Сигура, главу белоозерской дружины! — громко ответил Рюрик.
— У нас… не живеть глава дружины Сигур, — с тру-дом выговорил тяжелое имя весянин, неуверенно обернувшись на второго дозорного. Работники на веслах, два крепких молодых весянина, подняли весла и прислушались к разговору.
— Как «не живеть»! — воскликнули в один голос Рюрик и Дагар.
— Не, главу дружины мы имам, но кличем мы яго не Сегуном, — ошибся в имени дозорный, — а Синеусом, — по складам, нараспев произнес он.
Рюрик облегченно перевел дух, а Дагар возмутился:.
— При рождении он получил имя Сигур! И никто не имеет права менять его! Почему вы его кличете по-другому?
— А он чевой-то инакоголовый ходит, — засмеялся дозорный, — ну мы его… и… — И он опять засмеялся.
Рюрик с Дагаром и хмурились, и невольно улыбались, наблюдая за смешливыми дозорными.
— А сколь вас идет ко брату Синеусу? — просмеявшись, спросил дозорный.
— Все свои! — хмуро отрезал Рюрик. — С каких пор-своих охранителей допрашивать стали? Или до вас не дошел указ Гостомысла? Показывай, где надо встать ладьям, и отведи меня к тому, кто научил тебя задавать такие вопросы! — гневно проговорил Рюрик.
— Ишь, расшумелся, варяже! — беззлобно проворчал весянин, нисколько не испугавшись натиска Рюрика. — Ты на кого шумишь? Уплыву вот ко соби на пост. и ищи до завтрева, где встати твоим ладьям.
— Я тебе «уплыву»! Сейчас дам команду взять тебя; на борт — по-другому смеяться будешь! — прикрикнул Рюрик, не улыбаясь. Он махнул рукой, и из узких щелей его ладьи осторожно высунулись два огромных крюка, которые медленно стали спускаться до уровня дозорной ладьи.
— Но-но, леший! Ты што? — Оба дозорных и два работника на веслах стали отбиваться от крюков, но бесполезно: те плавно поддели ладейку и аккуратно приподняли ее прямо над верхним помостом Рюриковой ладьи.
Дагар скомандовал, и возле висевшей на крюках дозорной ладейки оказалась деревянная лестница.
Дозорные оглядели лестницу и не шелохнулись.
— Выходите по очереди и с ладом! — настойчиво попросил меченосец.
— Никакого череда, никакого лада! — разгневался первый дозорный. Никуды из своей ладенки не выйду! — закричал он.
Остальные весяне хмуро молчали.
— Приставить к ним охрану! — приказал Рюрик. Десять дружинников мгновенно окружили висячую ладейку.
— Дагар, дай команду второй и третьей ладьям очистить пристань, грозно приказал Рюрик.
И только Дагар хотел приступить к исполнению княжеского наказа, как дозорный с ладейки закричал:
— Ты што, во своем уме? Дагар остановился.
— Помчался, как ошалелый, сигнал давати! Вы же такеми крюками нам всю пристань разворочаете, а делать-то ее ведаете как?! — хмуро спросил дозорный. Он явно не знал, как быть, и беспрестанно морщил лоб.
— Ну? — Рюрик так глянул на него, что тот в сердцах рукой махнул. Говорить будешь?
— А пошто в молчанку играть, чаю, ты нам не чужой! — крикнул весянин, еще сильнее сморщил лоб и поднялся со скамьи.
— Говорить буду один. Сих не пытайте! — хрипло проговорил он и медленно спустился по лестнице. Рюрик, Дагар и белоозерец прошли в клеть, расположенную в кормовой части ладьи. Клеть была тесноватой, но на неудобство никто не обратил внимания. Рюрик сел первый на один из трех складных табуретов, остальные молча последовали его примеру.
— Где Сигур? Где его дом? — спросил он дозорного.
— Да недалече от пристани, — хмуро ответил тот.
— Что тут было? — наугад прощупывал Рюрик весянина.
— Да ничего, — отведя глаза в сторону, вяло проговорил тот.
— Как «ничего»?! Отвечай, что ведаешь! — закричал Рюрик. — Время вздумал тянуть! Так я тебе…
— Не шуми, — беззлобно успокоил князя белоозерец. — Я много не ведаю, сам должен сие понимати. Я — Дозорный, и все. Вижу только, кто ко дому идеть, а зачем — сие кто как молвить. А молва — сам ведаешь, какою бываеть…
— Короче! — оборвал его Рюрик. — Кто бывал у Сигура и чем ему угрожал?
— Разные бывали, — медленно протянул весянин.
— А именно?
— И от Гостомысла были, от кривичей, от Вадима бывали, от Трувора, хмуря красное обветренное
