обратиться к королю за пенсией, и пенсия была ей пожалована.
Добившись ссылки де Людр, Монтеспан принимала поздравления придворных, лежа в постели «причесанная и расфуфыренная». «Какая гордыня! Какая вновь обретенная власть! Я пробыла целый час в ее комнате…Как она перемывала косточки бедной де Людр!» — писала по этому случаю мадам де Совинье.
Больше всего Монтеспан боялась потерять свою власть, но годы шли, и она старела. И если с помощью косметики и всевозможных ухищрений ей удавалось сохранить видимость былой красоты, то нагота ее была уже совсем непривлекательна. Особенно у Атенаис отекали ноги: сохранилось письмо одного придворного, которому удалось подглядеть за королевской фавориткой, выходящей из кареты. Он заметил, что каждая ее нога в обхвате была толщиной с его талию. «Правда, — тут же добавил он, — я сам в ту пору был весьма строен». Ревнуя короля к другим женщинам, Франсуаза была готова на все. «Эта шлюха меня убьет!» — не раз повторяла о ней сама королева. Возможно, тут не было преувеличения.
В 1678 году Людовик XIV безумно влюбился в необычайно красивую и юную герцогиню Мари-Анжелику де Скорай де Руссиль герцогиню Фонтанж, фрейлину принцессы Баварской. Их связь оставалась тайной до весны 1679 года, когда она была объявлена официальной королевской фавориткой (и это при живой Монтеспан!), а в конце года родила королю ребенка — мертвого. Вслед за дитем исчахла и молодая мать, не достигнувшая и двадцати лет.
Эти таинственные происшествия вспомнили при разборе «Дела отравителей». Мари-Маргарита и камеристка Като показали, что Атенаис де Монтеспан отравила девушку, прислав ей пропитанный ядом шелк и перчатки. Яд медленно проникал через кожу, девушка постепенно теряла здоровье, и ее смерть выглядела почти естественной.
Показания дочери колдуньи Л а Вуазен ужаснули следователей: молодая женщина рассказывала не только про аборты и убийства, она сообщила о самом настоящем дьяволопоклонстве, что в те времена считалось намного более тяжким преступлением.
Мари-Маргарита рассказала, что часто присутствовала на черных мессах, проводимых в доме ее матери аббатом Гибуром. В качестве алтаря Гибур использовал тело обнаженной женщины, ложившейся на тюфяк. Ее живот окропляли кровью невинного младенца — чаще недоношенного, но порой и совершенно здорового — которому нечестивый аббат перерезал горло.
«Священник-расстрига купил младенца для этой мессы всего лишь за экю, — записал де ла Рейне, — проткнув горло младенца ножом, он налил кровь в чашу, после чего тельце унесли». Он отметил в своем дневнике также и имя той, чье тело служило алтарем для богохульного действа: этой женщиной была мадам де Монтеспан. Она начала пользоваться услугами колдуньи еще в ту пору, когда была молода и свежа, а любовницей Людовика считалась Луиза де Лавальер.
Гибур зачем-то записал мольбы Атенаис, обращенные к Сатане: «Я прошу дружбы короля и дофина, и чтобы она не кончалась. Пусть королева будет бесплодна, пусть король покинет ее постель и стол для меня, пусть я получу от него все, что попрошу для себя или для родственников, пусть мои друзья и слуги будут ему приятны; пусть я буду уважаема вельможами; чтобы меня призывали на королевский совет, чтобы я знала, что там происходит; пусть дружба и любовь короля ко мне удвоится; пусть король покинет и даже не взглянет на Лавальер; пусть король разведется с женой, и я стану королевой».
С тех пор фаворитка короля стала постоянной клиенткой Монвуазен. Она регулярно покупала у нее приворотные средства, которыми пичкала короля, чтобы поддержать угасающую страсть. Нам примерно известен состав зелий, которыми пользовались колдуньи XVII века: часто в них входили человеческие эмбрионы, толченые насекомые и жабы, менструальная кровь, всевозможные травы, часто ядовитые, и обязательно — шпанская мушка. Еще точно известно, что Ла Вуазен использовала сушеные внутренности крота и летучих мышей. Чем отвратительнее были компоненты, тем более действенным считалось зелье, но один из его компонентов — шпанскую мушку — следует рассмотреть подробнее.
Это небольшой жучок ярко-зеленого цвета, распространенный по всей Европе и в странах Азии. Как многие насекомые, он выработал защиту от птиц — выделяет едкое и даже ядовитое вещество кантаридин. Кантаридин вызывает очень сильное раздражение слизистых оболочек, поэтому птицы и не склевывают этих жучков. В качестве афродизиака толченые жуки употреблялись с древности, так как побочным следствием раздражения тканей действительно является сильное сексуальное возбуждение. Но прямым и более сильным следствием принятия шпанской мушки становится тяжелое поражение стенок желудка и кишечника, приводящее к гастриту, язвенной болезни, некрозу тканей и смерти.
Бедный Людовик, в молодости отличавшийся отменным здоровьем и любивший хорошо поесть, после нескольких лет приема чудовищных снадобий обрюзг, растолстел и стал часто болеть и страдать желудком. Врачи списывали все на чревоугодие и рекомендовали королю диеты, не догадываясь об истинной причине недомоганий.
Дочь Ла Вуазен и другие подследственные утверждали также, что существовал план убийства короля: ему предполагали передать прошение, пропитанное ядом. Оказывается, Л а Вуазен могла готовить столь сильные снадобья, что достаточно было простого прикосновения, чтобы умереть.
Показания Като и Мари-Маргариты подтвердили еще двое: хирург Лессаж и аббат Мариэтт, арестованные по делу банды алхимиков. Прелестная маркиза покупала приворотные зелья и у них.
Де ла Рейни был в растерянности: не могло быть и речи о вызове маркизы Монтеспан в суд для дачи показаний. По мнению искушенного в делах полицейского, «чрезмерность совершенных преступлений гарантировала их от преследований».
Министр Кольбер, ознакомившись с результатами следствия, обвинил свидетелей в клевете и потребовал закрыть дело. Окончательное решение принял сам Людовик XIV: внимательно прочитав доклад де ла Рейни, он сжег бумаги в камине и приказал закончить следствие, не допуская огласки: мать его детей не могла быть объявлена ведьмой и безбожницей.
Последовало несколько казней, но все это были второстепенные лица. Некоторые угодили в сумасшедшие дома. Большая часть фигурантов дела была отправлена в разные тюрьмы, где они должны были содержаться в строгой изоляции. Охранникам было строго-настрого приказано не слушать произносимые ими глупости и строго наказывать заключенных, если они станут много болтать. Клод ле Вин удалось отбиться от тюрьмы и плахи, но остаток жизни она провела в своем особняке, опасаясь выходить на улицу Фактически дело было замято.
Ну а что же мадам Монтеспан?
С этой женщиной король не мог так просто порвать: ведь она родила ему семерых детей. Но и оставаться с ней он тоже не мог, слишком многое стало между ними: Черные мессы, тысячи загубленных младенцев, его собственные дети, не дожившие до зрелости, — вспомните, Монтеспан просила Сатану сделать королеву бесплодной. Сколь ни легкомысленен и распутен был Людовик, но все это не могло оставить его равнодушным. К тому же именно он был косвенной причиной этих бесчинств: это ради него Атенаис де Монтеспан поклонялась дьяволу! Это его она годами пичкала отвратительными приворотными снадобьями!
Поэтому и Людовик, и все придворные постарались, чтобы падение фаворитки прошло как можно более незаметно. Монтеспан должна была покинуть свои роскошные апартаменты и переселиться в скромные комнаты на другом этаже. Король продолжал некоторое время наносить ей визиты, но обязательно в присутствии придворных. И даже во время этих кратких встреч он не мог скрыть своей глубокой неприязни к бывшей любовнице, оказавшейся чудовищем.
В 1691 году бывшая фаворитка удалилась в общину Сен-Жозеф, ко двору ей путь был заказан. Под старость «золотая маркиза» пыталась замаливать грехи, раздавая свое состояние бедным, соблюдая посты и нося власяницу. По всей видимости, ее мучила совесть:
