? Недавно с сестрой смотрели фотографии, где мы с тобой, Юркой и Борькой у школы стоим. И я вспомнил, как мы с тобой с уроков сбегали на «Капитана Немо». Помнишь?
? Я только что об этом думал…
И в груди моей разливается доброе чувство, как при обувании старого башмака ? полный контакт без помех и выступов. Я понимаю, что ничего не остается, как принимать его таким, каков он есть, каким его слепили внешнее давление и внутреннее сопротивление. Мне хочется сгрести его в объятия, облапить костлявые плечи и сдавленно прошептать на ухо: «Что же ты, дурачок, травишься? Что же ты медленно сжигаешь себя? Прекрати!». Только у нас так не принято… У нас вот это в чести: ирония, насмешки над всем и вся, в первую очередь над собой, и отговорка: «Ну, нравится мне это. Отстань. Не ломай кайф, старик».
Он ездил по стране, со стройки на стройку. Всю жизнь по командировкам. С ним не смогла ужиться ни одна из трех жен, хотя красавец и умник был еще тот. Потом их секретное учреждение ликвидировали, его вышвырнули вон. Какое-то время он работал по кооперативам, монтируя сигнализацию и прослушку, только не смог перенести, когда заказчики обращались с ним без привычного уважения. Вот чего он никогда не терпел, так это хамства.
Он и раньше пил каждый день технический гидролизный спирт, но держался в рамках, потому что голову нужно было содержать в порядке. А когда лишился работы… Когда понял, что государству, которому без остатка отданы молодость, здоровье, талант, вся жизнь — он больше не нужен… Крепкий, как дуб; волевой, как сталь; выносливый, как мул — сломался парень… Запил с горя, тоски и беспросветности. Два инсульта довели его до полной инвалидности. Он с трудом говорит, еле ходит, быстро теряет память. У него отняли единственного сына. Последняя жена, самая красивая, выгнала его из квартиры, которую он получил лет тридцать назад, в которой постоянно что-то делал своими золотыми руками. Теперь живет он у сестры, похоронившей недавно такого же горемыку-мужа. Ходит в этот сквер у пруда, сидит на скамейке и пьет свою «бормотушку». И все ушло, ничего нет, осталось только: «Ну, нравится мне это…»
Господи, если не придет он к Тебе! Не дойдет!.. Но умоляю, спаси его. Он никому не делал зла, работал на износ, он такой, каким слепила его эта безбожная система. Его циничная ирония ? это защита детской беспомощности, которая там, в глубине его прокопченного нутра. И если я, жестокосердный и эгоистичный, жалею его до спазма в горле от этой горькой душевной любви во имя детской дружбы, то Ты, Господи, любишь его Своей отеческой совершенной любовью. Спаси его, Господи! Молю Тебя. Спаси его, неразумного…
? Не слышу… Что ты говоришь?
Вижу его повернутое ко мне лицо, некогда красивое.
? Хорошо тут с тобой. Уютно.
? Да, вечерок что надо, ? снова озирает он сквер в теплых багряных всполохах последних солнечных лучей уходящего, тающего, умирающего вечера. Технадзор
Наша совместная с заказчиком бурная деятельность на «моем» доме приносит видимые результаты. Новенький забор, тщательно спланированная площадка, блоки и плиты, аккуратно сложенные в ровные штабеля ? все это радует глаз и внушает уважение к порядку. Монтажный кран привезли нам со школы, где надобность в нем отпала. Так что мы с бригадой, заказчиком и крановым Сашей ждем официально вызванного инспектора для приемки стройплощадки под монтажный кран.
Не успел я с утра как следует пройтись по журналам и табелю, как слышу неверные шаги, затем робкий стук в дверь. «Входите!» ? кричу. На пороге появляется мужичок с ноготок в мятеньком плащике, с обрюзгшим лицом алкоголика. Мне сходу хочется вытолкать его взашей, указав на недопустимость появления лиц в нетрезвом состоянии в производственном помещении. Пока я сооружаю в голове фразу поярче, мужичок подсаживается к столу и со вздохом кладет передо мной незнакомый металлический предмет.
? Могу я поинтересоваться, что это за штука? ? спрашиваю недоуменно.
? Можешь, ? выдыхает в мое лицо струю перегара незнакомец.
? Так и что?
? Пломбир, ? печально вздыхает он, наполняя бытовку смрадом.
? Что-то не очень на мороженое похоже, ? сокрушаюсь я.
? Зато объект заморозит не меньше, чем на месяц, ? загадочно сообщает он. ?
