Меня».
И вот я стою перед лицом Твоим, Господи, и делаю то, что вложил Ты в мою мятущуюся душу, делаю со страхом и трепетом.
Стою над пропастью, в которой ревет и бушует испепеляющий гееннский огонь наших, но и моих, страстей.
Ибо из всех страхов остался жить во мне сейчас только один ? страх оскорбить невольным всплеском смертельной гордыни Твою дарованную мне ни за что безмерную и непостижимую любовь.
Такие мы, Господи! Такие мы, Отче, блудные сыны и дочери Твои. Нас зовет свет, но мы, беспечно зажмурившись, как перед прыжком в бездну, за свет истины принимаем то сверкание золота, то свет прожекторов тщетной славы, то свечение разлагающейся мертвой плоти. Нас зовет любовь вечная, а мы принимаем за нее блудную похоть, привязанность к раскрашенным гробам. Мы тянемся к сладости вечного блаженства, но с легкостью соглашаемся на подмену ее сладким дурманом ядовитого кайфа ? будь то услаждение вином, наркотиками, едой, развлечениями, рифмованной и прозаической «грехофилией».
Такие мы, Господи! Изуродованные, помраченные, лживые, вороватые, немощные и хладные. Я говорю так, потому что сам такой более, чем любой из человеков Твоих. И если Ты, Господи, вложил в душу мою эту потребность молиться пред Твоим всеведением за человеков, которых Ты дал мне любить, то, конечно, для того, чтобы помиловать их. Иначе почему так сладко замирает сердце и наполняется светлой радостью от слов бывшего яростного гонителя Твоего, который с третьего неба Царствия Небесного принес на землю таинственные слова: «Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать».
Рев гееннского огненного шторма закрывается плотно обступающим меня со всех сторон мраком одиночества. Здесь нет уже ничего, кроме отчаянного крика: «для чего Ты меня оставил?!». Но и этот последний всплеск моего замершего сердца поглощается мраком и давящей тишиной обступившего, взявшего меня в плен небытия.
Остаюсь наедине с моим главным открытием, главным сокровищем: ничего я не приобрел, кроме познания своей вопиющей греховной немощи. Вот самая большая жертва Тебе, Господи! Без Тебя я могу только грешить. Без Тебя я ? никто.
По моим грехам ? мое место в тартаре. По моим страстям ? гореть мне в геенне. И верю, что и в этом случае тоже проявится Твоя милость ко мне, ибо не может ничего нечистого приблизиться к Тебе, не погибнув навечно.
«Не Ты по гневу Своему, но я по нечистоте своей потянусь в место грешников к подобию своему греховному, и останусь там один в смердящей тесноте вечного мрака…
Ощущение оставленности давит сильней и сильней… Уж и кричать не могу… только держу в глубине сердца, как в протянутых онемевших руках, свою немую бесценную жертву… Но, слава Богу! Свершилось! …И на этот раз приходит спасительное утешение: мрак разрывается, и из небесного просвета выплескивается на мое отчаяние радостный возглас Воскресения. И только тогда нахожу силы выдохнуть из себя…
…Если Ты, Господи, не сотворишь величайшее чудо любви Своей ? спасение души не по делам моим, но только по милости Своей».
Маклер
С месяц тому назад закрепляют за мной еще один объект ? жилой дом. Появляться там нужно раз в неделю, потому что управляет делами «сильный бригадир» по прозвищу Маклер. Ему во всем помогает, как водится на нашем участке, заказчик с прозвищем не вполне солидным ? Шустрик, хотя должность у него нешуточная: генеральный директор объединения «Супер-Изол».
В конструктивном отношении дом простенький: обычная панельная коробка «без ума и фантазии». В настоящее время там завершаются отделка и подводка коммуникаций. И если отделка производится силами Домостроительного комбината, то прокладка траншей под газопровод и теплотрассу ? дело наше, генподрядное.
Когда я в первый раз заявился на объект «дом 54 “Супер-Изол”», ко мне вразвалочку подошел пьяный субъект в галстуке, назвался Жорой и объявил, что в нескольких метрах от красной линии на глубине полутора метров пролегают два кабеля очень государственного значения: один ? правительственная связь с Дальним Востоком, другой ? с космодромом Байконур. За повреждение второго мне грозит 7 лет социальной от меня защиты государства, за первый, правда, поменьше, но тоже, что характерно, ? 5 лет. Так что все земляные работы необходимо производить только в его присутствии. После этой беседы он пропал недели на три. Говорят, что его видели в составе похоронного оркестра, в котором этот виртуоз с неподдельной печалью на глазу извлекал из трубы, начищенной пиджачной шерстью, душераздирающие фортиссимо из репертуара польского композитора Шопена.
