мрачнее?.. отчего я и дурак, … и пустомеля разом?
… Впрочем ладно… Женщина плачет, — а это гораздо важнее… О, позорники! Превратили мою землю в … ад — и слезы заставляют скрывать от людей, а смех выставлять напоказ!.. О, низкие сволочи! Не оставили людям ничего, кроме скорби и страха и после этого — и после этого смех у них публичен, а слезы под запретом?..»
Человек, написавший такое, живущий с этим годы и годы, смиряется и учится бытовой снисходительности. Как-то один человек рассказывал о своих проблемах. Навалилось тогда на его бедную головушку столько всего разного, что только перечисление заняло не меньше часа. Но вот он на миг замолчал и… просиял: «Эх, и любит же меня Господь! Так заботливо смиряет!»
Смирение — вот за что идет непрестанная битва в земной жизни. Сатана пал гордостью, а мы спасаемся смирением. Самое краткое определение этого важнейшего понятия, пожалуй, у владыки Антония Сурожского. Смирение — это мирное принятие всего, что происходит в жизни, как посланное Богом.
Венечка едет в лязгающей электричке. Вокруг сидят люди. Простые работяги. Как принято было в те запойно-застойные времена, дальняя дорога скрашивается вином и разговорами.
Кому приходилось ездить в этих поездах, подтвердит: дивные истории доводилось выслушивать! От интересных людей. Подсядет такой, знаете ли, простенький дядечка в старом пальтишке, или такая невыразительная тетечка в платке — и такое расскажет, хоть на музыку клади и — готова баллада.
Венечка-то человеком был весьма неординарным. И по свидетельствам очевидцев, не жаловал не только пошлости, но и хамства. Да и людей видел несколько глубже, чем большинство. Такому человеку выслушивать истории под стук колес и звон стаканов непросто. Не каждая на душу ляжет. Ему бы самому говорить без умолку. Но он умел слушать. Тут без смирения, без мудрого снисхождения никак не обойтись.
«Представляю, — подумал я, что это будет за чушь! Что за несусветная чушь!» И я вдруг припомнил свою похвальбу в день моего знакомства с моей Царицей: «Еще выше нанесу околесицы! Нанесу еще выше!» что ж пусть рассказывает… надо чтить, повторяю, потемки чужой души, надо смотреть в них, пусть даже там и нет ничего, пусть там одна дрянь — все равно: смотри и не плюй…»
Что же выслушивал он, призывая себя самого и нас к уважению собеседника? Даже если тот малотрезв и в его импровизации, нет, нет, да просочится некая вполне простительная и, собственно, невольная… чушь? Вот одна из таких историй. Прошу внимания, господа, это желательно слушать в тишине:
«А я в это время на больничном сидела, сотрясение мозгов и заворот кишок, а на юге в это время осень была, и я ему заорала: «Уходи, душегуб, совсем уходи!» ? А потом кричу: «Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу — любишь?» а он все трясется и чернеет: «Сердцем, — орет, — сердцем да, сердцем люблю твою душу, но душою — нет, не люблю!!»
И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме. Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя глухонемая, с печки мне говорит: «Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего «я»!»
И смех, и слезы, и любовь… Право же, господа братья и сестры, право же, дорогие, не знаю как вам, но мне почему-то такая вот Даша (Маша, Ириша…) интересна и дорога, как личность. Особенно, когда есть с чем сравнивать. Недавно один парень вернулся из Америки. Он там работал в солидной фирме с людьми, весьма уважаемыми. Несколько лет сидел он за обеденным столом с тремя коллегами. И молчал. Все четверо молчали, уткнувшись в газеты. Конечно, по своей русской привычке, он первый год пытался их как-то разговорить. Затевал беседы на разные темы: о семье, о природе, о рыбалке и спорте — как об стенку горох. Жуют свои ростбифы с черными бобами, запивают кокой и молчат, как рыбы.
А тут случайные люди в дребезжащей электричке своим вниманием, своей христианской душой обнимают весь мир. Они обсуждают, спорят и делятся мнением обо всем. Они дают «срез» эпохи, своего времени с обязательным экскурсом во всемирную историю. Шутовской, потешный, грубоватый — но эпохальный:
Русь, Москва, Кремль, Курский вокзал, Петушки, Иван Козловский, «Цирюльник», «Серп и молот», святая Тереза, Карачарово, Чухлинка, Федор Шаляпин, «Отелло», Орехово-Зуево, Каин, Манфред, Кусково, Иван Тургенев, Павлово-Посад, «Свежесть», Шереметьево, Абба Эбан, Моше Даян, Александр Блок, Соломон, Новогиреево, Гималаи, Тироль, Кама, КПСС, Пьер Корнель, Реутово, Никольское, Крамской, Железнодорожное, Черное, Марат, Карл Маркс, Ильич, Гоголь, Купавна, Дворжак, Солоухин, Максим Горький, Петр Великий, Николай Кибальчич, Электроугли, Эммануил Кант, Фридрих Энгельс, «Слезы комсомолки», Пушкин, Храпуново, Островский, Амур, Есино, Иван Бунин, Куприн, Антон Чехов, Фридрих Шиллер, Мусоргский, Римский-Корсаков, Герцен, Писарев, Гете, Шиллер, Мифестофель, Эрдели, Дулова, Лоэнгрин, Ференц Лист, Павлово-Посад, Сибирь, Житомир, Штаты, Манхэттен, Назарьево, Дрезна, Италия, Везувий, Геркуланум, Помпея, Франция, линия Мажино, Пальмиро Тольятти, Луиджи Лонго, Сорбонна, Нотр-Дам, де Голль, Елисейские поля, Луи Арагон, Эльза Триоле, Луи Арагон, Жан-Поль Сартр, Симон де Бовуар, «Ревю де Пари», Верден, Ламанш, Рубикон, Каносса, Гринвич, Индира Ганди, Дубчек, Гипатия, Александрия, «Шехерезада», Лукреций, Тарквиний, Диоген, Сальери, Поломы, Елисейково, Робеспьер, Оливер Кромвель, Софья Перовская, Вера Засулич, НАТО, Улаф, Франко, Акаба, Вильсон, Гомулка, Сухарто, Циранкевич, Крутое, Понтий Пилат, Б-52, «Фантомы», Усад, Покров, Стаханов, Папанин, Водопьянов, лорд Чемберлен, Минин, Пожарский, Омутище, Леоново, Эринний, Суламифь, Ахиллес, Митридат, Садовое Кольцо, шило, горло, боль, «Ю»…
