так и в окружающих. И это стало отныне его мученичеством.
Со своими грехами он мало-помалу учился справляться: пост, исповедь, Причастие, послушание. Но грехи ближних… Оказывается, большинству людей собственная погибель ? «без разницы». Вадим проповедовал и обличал, умолял и объяснял ? почти все напрасно. Даже те, кто слушали его с интересом, очень быстро забывали сказанное и возвращались к обычному медленному бытовому самоубийству. В таких вопросах отец Паисий советовал одно: «молись». Но, прежде чем стать на молитву, Вадим обязан был восстановить душевное спокойствие, а какой тут мир в душе, когда он часами беспрестанно сотрясал свое сознание диспутами о необходимости всеобщего покаяния.
? С кем ты дискутируешь? ? буднично вопрошал батюшка.
? Как с кем? С людьми, конечно, ? с нарастающим сомнением отвечал Вадим.
? А они слышат тебя, они рядом?
? Нет. Я же мысленно… ? стушевался он.
? А если их нет, то с кем ты говоришь?
? Вы хотите сказать…
? Да. С ним. С врагом. Это он через помыслы улавливает тебя и отвлекает от молитвы. А ты ? вон всё из головы ? и молись чистым умом. За тех, о ком душа болит.
Как будто нарочно, вокруг Вадима сгустилось человеческое безумие. Даже вроде бы трезвые друзья и родственники, соседи и знакомые ? ну, все как один ? стали демонстрировать ему свои худшие стороны характера. Пьянство и воровство, лживость и лукавство, блуд и сквернословие, гордость и самолюбие ? все это волнами накатывало со всех сторон от людей, которые еще вчера казались хорошими и вполне нормальными.
В городе «воспитанные» люди научены сдерживать внешние проявления зла. Они умело скрывают грех, утрамбовывая в глубину души. Так фугасный снаряд с замедленным взрывателем углубляется в самую сердцевину сооружения, чтобы уничтожить как можно больше живого. Так же и расплата за скрытый грех приходит с затяжным взрывом из глубины с обширным поражением рассудка и всех нажитых ценностей.
Максим Горький как-то горько приметил, что интеллигент в третьем поколении вырождается в дегенерата. Видимо, окружение давало ему веские аргументы для такой личной статистики. Вадиму тоже приходилось сталкиваться с этим явлением, особенно в академической и творческой среде. Причину столь мощного разрушения души интеллигенции Вадим обнаружил в лукавом сокрытии греха. И в гордом отрицании рабства греху и нежелании избавиться от кандалов. Тут ведь надо признать себя уродом, а жизнь свою ? цепочкой предательств. А мы так любим себя, воспитанных, образованных, утонченных… Для людей, пораженных проказой гордыни ума, это ? как самому себе голову отпиливать: как же, там же прическа модельная и дорогущие зубные протезы!
На селе страсти обычно наружу. Там все открыто, нараспашку. Горе ? так с прилюдным рёвом и всенародным горячим обсуждением «эк понесло гремыку». Там, если Федька гуляет и «бабу воспитыват» табуреткой по крепкой спине, так все село сбегается: кто помочь, кто защитить одного из дерущихся. Там и воровство без прикрытия: тащат с поля картошку или бревна из лесу средь белого дня. Сквернословят привычно и без стеснений. Веруют открыто, но и богохульствуют громко.
Очень немалого труда стоило Вадиму обуздать свой «праведный гнев» и в молитве за несчастных находить успокоение.
Опытно он проходил науку любви. Его отношение к людям поначалу менялось от жалости и желания умереть за них ? до неприязни к ним как носителям грехов. Иногда доходило до жестоких болей в сердце. Не помогали ни мамины валокордины с валерьянкой, ни папины прогулки до устали.
? Ну почему я не такой, как все? ? чуть не рыдал он.
? Как все, падающие в адский огонь? ? монотонно спрашивал отец Паисий.
? Как православные миряне. Почему не могу побаловать тело обыкновенными человеческими удовольствиями?
? Ты воин. Тебя Господь избрал и поставил на передовую линию огня. «Ибо кого Он избрал, тем и определил быть подобными образу Сына Своего». Мы на войне, беспощадной, невидимой, где цена ? бессмертная душа. И не наше дело мечтать о тыловых забавах. Только успевай
