Вернулись друзья с охоты
И бросили птицу на стол.
Не здешнюю птицу и странную,
С глубокой кровавою раною,
С глазами такими знакомыми
И с перебитым крылом.
Вот, наконец, и вместе мы,
Так что я так грустно пою.
Над убитой крылатой невестою
Я на коленях стою.
Ты была сиреной,
Я пел, твои песни, звеня,
Тебя не хотел простить я,
А кто же простит меня.
Снова пауза. Мертвая тишина. И ? оглушительный рёв публики, грянувший со всех сторон сразу. Олег ударил меня по плечу, сказал «уходим», и мы стали пробиваться к выходу.
На проспекте Гагарина нас окутала тишина. Даже редкие ночные машины и загулявшие компании не смогли нарушить ту звенящую тишь, которая обступила нас, обняла и понесла по волнам воспоминаний. Мы шли медленным шагом и молчали. Но это была не скука без мыслей, ? казалось, нас переполняли события прошлого, которые проходили перед нами, как вся жизнь проходит перед мысленным взором умирающего.
Слова песни вспыхивали световыми и звуковыми всполохами, в душе происходила какая-то мощная работа. «Из-за ревности неустанной, из-за ревности злой и глухой…» ? звучало в голове, и тут же передо мной появлялась Юлия, которая вдруг превращалась в птицу. «Я бы простил измену, если бы не любил», ? оглушали меня слова, которые пронзали страхом и отторгались сознанием. Нет, именно любовь, если она настоящая, и дает силы прощать всё, что угодно, и даже такое черное горе, как измену любимой!
«Говорят, что летать ты устала, что хочешь стать снова прежней, и хочешь вернуться ко мне. Вернуться ко мне русокосою, вернуться ко мне синеокою», ? обещал мне кто-то невидимый. А если это случится, прощу ли? Смогу ли я принять ту, которую отверг? А если нет? Что тогда? Смерть моей любимой, превращенной колдовством в птицу? «Вот, наконец, и вместе мы, так что я так грустно пою. Над убитой крылатой невестою я на коленях стою». И потом, как пожизненный приговор: «Тебя не хотел простить я. А кто же простит меня?» Что толкает нас на поступки, обижающие самых дорогих людей? Конечно, самолюбие ? любовь к себе до ненависти к другим. Наш убийственный эгоизм!
В груди что-то шевельнулось, будто моя душа превратилась в птицу и забила крыльями о железные прутья клетки, в которую я посадил её. Ей стало тесно в неволе! Она хотела вырваться на свободу и взлететь высоко, высоко ? в самое небо. Птица-душа металась, она стонала и плакала.
Душа моя кричала! Как смертельно раненная, окровавленная птица. Она кричала на всю вселенную. … А я чувствовал свою полную беспомощность, и от этого приходила боль, та самая «зубная боль в сердце, которая лечится девятиграммовой свинцовой пломбой».
Как помочь душе моей сломать жесткие прутья клетки?
Как дать ей желанную свободу?
3. Из бездны в Небеса Моя дорога
Мне представляется, что жизнь человека – это движение по дороге. Справа – подножие высокой горы, на вершине которой прекрасный сад. Слева – глубокая грязная сточная канава, которая чем дальше, тем больше углубляется, превращаясь в бездонную пропасть. Мы бредем вверх по этой дороге, ведущей на вершину горы с садом. Роскошный сад, пронизанный лучами света, привлекает нас, зовет насладиться своей красотой, но он далеко и высоко, и до него брести еще столько дней и ночей. А канава слева близко – только шаг сделай в сторону. Каждый из нас тащит на спине мешок собственных приобретений, да еще и то, что родители с предками в наследство оставили. От усталости голова туманится миражами, неверными видениями, которые мы принимаем за истину. …И вот уже дно канавы представляется нам выстланным пуховой периной, на которой так хочется растянуться и забыться сладким сном.
Родители нас воспитывают кнутом и пряником. Бог всю жизнь показывает человеку, как хорошо с Ним и как плохо без Него. Наверное, это суть нашего земного пути. Каждый знает это, но сладкие миражи туманят голову и влекут поддаться обману. Каждый из нас рано или поздно поддается лживым миражам и падает в яму, марается грязью с головы до ног. Кто-то поднимается и взбирается на дорогу, чтобы продолжить свой путь, а кто-то остается барахтаться в зловонной жиже, уговаривая себя, будто это приятней трудного восхождения с тяжелой ношей за спиной.
Кто-то из оступившихся со временем трезвеет и возвращается на дорогу, но есть такие, кто остается там навсегда, бубня под нос: «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман» ? вот так, истина для них становится низкой и презренной, а обман возвышенным. Что ж, Бог даровал человеку свободу выбора и до конца земного пути уважает и охраняет этот дар, позволяя Своим детям свободно выбирать между Ним и врагом человеческим, светом и тьмой, истиной и ложью, блаженством и мучениями, Спасителем и палачом.
Мне также пришлось оступиться на своём пути. И не раз. И я бубнил себе под нос про «низкие истины», оправдывая падение и убеждая себя в
