Единственный из начальства, который не удостоился приглашения ? председатель профкома общежития Вова, он же глава санитарной комиссии. Видимо, из чувства мести он назначил внеплановую проверку общежития и заявился в самый разгар нашего веселья, когда музыка грохотала на всю мощь огромных концертных динамиков, дым стоял коромыслом и все общались между собой исключительно криком. Дверь санитарной комиссии открыла раскрасневшаяся Ниночка и, не долго думая, впустила Вову внутрь. Тот заглянул, увидел круг приглашенных, тряхнул сальными редкими волосами, покраснел от переживания, закусил посиневшую губу и стал суетливо выпроваживать членов комиссии, с любопытством потянувшихся к нам на огонек. Ниночка закрыла за ними дверь и ударила в ладоши: «Алей оп! Всем гулять и смеяться как дети!»
Утром я проснулся от жажды и с ужасом обнаружил рядом с собой спящую женщину. От этой чужой женщины несло перегаром, и я с трудом переживал тошноту, и еще чувство омерзения от своего нынешнего статуса развратника. Когда она проснулась, в ее опухшем лице узнал я самую доступную женщину общежития ? «переходящее знамя свободной любви» Алису.
Когда человек теряет невинность, в нем ломается какой-то мощный стержень. Он невидим, но ощущается в системе отношений «можно-нельзя». Так вот, когда он сломан, то уже всё можно, и человек катится по наклонной без тормозов под названием «нельзя». По ночам ко мне из моего прошлого приходили две девушки. Зоя, снова и снова учила меня сохранять целомудрие, чтобы не стыдно было супругу в глаза смотреть. Следом за ней являлась Юля, которую я отверг, узнав, что она живет со стариком-актером, ? Юля молча смотрела мне в глаза и сочувственно вздыхала.
Так, в муках совести и на грани отчаяния стали тянуться мои последние годы студенчества. Иногда в приступе тоски я бросался к Олегу, но и он мало чем утешал: «Одно могу сказать, друг, ? дальше будет еще хуже!» Или, например, протягивал мне «До третьих петухов» Шукшина и вздыхал:
? Ознакомься.
Я открывал книгу и читал:
«А были - ворота и высокий забор. На воротах написано: 'Чертям вход воспрещен'.
В воротах стоял большой стражник с пикой в руках и зорко поглядывал кругом. Кругом же творился некий вялый бедлам - пауза такая после бурного шабаша. Кто из чертей, засунув руки в карманы узеньких брюк, легонько бил копытцами ленивую чечетку, кто листал журналы с картинками, кто тасовал карты... Один жонглировал черепами. Однако стражник спокойно смотрел на нее - почему-то не волновался. Он даже снисходительно улыбался в усы.
- Ша, братцы, - сказал Изящный черт. – Есть предложение. Я не очень уверен, - сказал Изящный черт. - Но... А?
- Это надо проверить, - заговорили и другие. - Это не лишено смысла. Маэстро, что нужно? - спросил он своего помощника.
- Анкетные данные стражника, - сказал тот. - Где родился, кто родители...
- Картотека, - кратко сказал Изящный. Два черта побежали куда-то. Прибежали с данными. Один доложил:
- Из Сибири. Родители - крестьяне.
- Приступайте, - сказал Изящный.
Маэстро и с ним шестеро чертей – три мужского пола и три женского - сели неподалеку с инструментами и стали сыгрываться. Вот они сыгрались... Маэстро кивнул головой, и шестеро грянули:
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Ах, как они пели! Как они, собаки, пели! Стражник прислонил копье к воротам и, замерев, слушал песню. Глаза его наполнились слезами, он как-то даже ошалел. Может быть, даже перестал понимать, где он и зачем.
Бродяга Байкал переехал, -
Навстречу родимая мать.
Ой, здравствуй, ой, здравствуй, родная,
Здоров ли отец мой и брат?
Стражник подошел к поющим, сел, склонил голову на руки и стал покачиваться взад-вперед.
- М-мх... - сказал он.
А в пустые ворота пошли черти. »
? Нет, Олег, извини. Но такие мазохистские вещицы душу не греют, а наоборот. Ты мне что-нибудь светлое дай!
? Когда будет, тогда и дам.
