«важнейшем из искусств»?
? Да. И как можно подробней.
? Не смею препятствовать столь высокому стремлению души, ? улыбнулся князь. Провел по лицу ладонью, блеснув гранатовым перстнем, вздрогнул крыльями тонкого с горбинкой носа, вздохнул и полушепотом начал:
? Сначала необходимо пройти довольно обременительный период обзора. Тут приходится читать книги из разнообразных областей знаний: от исторических и философских до бульварной беллетристики. На этом этапе существует риск или напрочь разочароваться в книгах, или попасть под воздействие страсти всеядности. Первое приходит по причине обнаружения огромных нагромождений лжи и пошлости. Второе ? это вроде наркомании, в которой наркотиком является гордость всезнайства. В «приличном обществе» это малопривлекательное словосочетание заменяют фразой «энциклопедические знания». Но, как сказал Высоцкий: «Нам туда не надо!» Для нас важно то, что на этом этапе у читателя воспитывается внутреннее чутьё. Нечто вроде камертона, который помогает отличить фальшь от чистого звука.
? И сколько же нужно лет, чтобы он появился и заработал?
? Это индивидуально! ? пробасил мэтр. ? Могу дать один полезный совет, который поможет сильно сократить время. Почти у каждого крупного читателя есть свой список книг, который он рекомендует ученикам. Могу для вас, молодые люди, составить свой.
? Да! Пожалуйста! Обязательно! Спасибо!
? Не стоит благодарности. Сделаю это для вас с радостью. Теперь самое главное. Попрошу вашего внимания. В случае обнаружения полезной книги, необходимо отыскать в ней самое ценное и максимально погрузиться в эту глубину. Существует в психологии такое понятие «эмпатия» ? это прием самоидентификации с изучаемым человеком или даже предметом. Во время такого глубокого погружения искусный читатель переселяется душой и разумом в главного героя повествования, говорит его словами, думает как он, сидит на его стуле, ходит по его полям-лесам, дышит его воздухом и испытывает те же ощущения, что и сам герой.
? А вам не кажется, что это опасно? Ведь если у героя, к примеру, поражена психика, то и самому читателю можно сойти с ума. Или герой заражен какой-нибудь маниакальной идеей, например, мирового господства. Можно ведь и её принять и заразиться.
? А для чего у нас с вами был первый этап? ? воскликнул князь. ? Не для того ли, чтобы отсечь всё вредное и опасное? Нет, господа, глубокое погружение, эмпатия, возможны только в тех случаях, когда внутренний камертон свидетельствует о «чистоте звука». Иными словами, когда совесть ? голос Бога в душе человека ? позволяет принять необходимые идеи, как Богом данные, как истинные!
? Тогда, Роман Евгеньевич, позвольте довериться вашему опыту и использовать ваш камертон в качестве эталонного.
? Ну, насчет «эталонного» я бы не стал утверждать… Хотя… В случае такого доверия с вашей стороны, я обязуюсь подготовить для вас не только перечень полезных книг, но и сопроводить его своими комментариями, которые будут основываться на моем немалом опыте. Во всяком случае, я постараюсь оградить вас от множества ошибок и потери времени. Это поможет вам с наименьшими потерями выйти на прямую дорогу. И, поверьте, друзья мои, на этой прямой дороге вам предстоит еще немало работы над собой. Но она уже будет плодотворной и в высшей степени интересной!
Вверх по лестнице, ведущей вниз
Мало-помалу сладкое вино из одуванчиков стало кружить мне голову.
Мне нравилось оставаться чистым, когда друзья предавались грязи разврата. Нравилось оставаться трезвым, когда все вокруг пьянствуют. Нравилось быть отличником и получать повышенную стипендию, когда остальные едва тянули на тройки, а многие жили вообще без стипендии, годами предаваясь нищете и страху быть отчисленным из института. Нравилось быть донором и носить на лацкане эмалевую капельку крови, а так же получать дипломы на конкурсах студенческой самодеятельности.
Но даже такой золотистый напиток, как вино из одуванчиков славы и успеха, может отравить и стать причиной страшного похмелья.
Когда из своего Лос-Анжелеса позвонила другиня Ирэн и сказала, что ей там нравится, что она обрела вторую родину, я скрипучим голосом заметил, что Родина как и мать может быть только одна. Она сказала, что муж обещал к концу года подарить ей белый «Кадиллак». Я попросил не высылать мне его посылкой за ненадобностью. Подруга детства, видимо, была несколько пьяна, о чем я тоже не преминул высказать свои соображения. Я говорил о возможности спиться, допиться до зеленых крокодильчиков. Знал, что говорю не то, знал, что обижаю человека, которому и так несладко, но договорил обидные слова до конца…
В день моего двадцатилетия друзья постарались угодить мне. Они выпросили разрешение у начальства и накрыли стол в читальном зале общежития. Приглашены были только самые близкие, но и их оказалось больше тридцати. Кроме простых студентов за столом сидели староста нашей группы и курса, секретарь комитета комсомола, сын ректора Леша и сын секретаря горкома партии ? мой друг Олег. Правила балом секретарь декана ? «мать родная» Ниночка.
