— И не разговаривай, сделай одолжение, — все с той же блаженной улыбкой ответил разъяренной жене Кашиас.
Пока у него было слишком много дел и обязанностей, но скоро… Скоро… И вот тогда он займется Розой, Лилианой, да и самим собой тоже…
Лилиана с большим аппетитом поедала все, что ставила на стол экономка Марта.
— И на каком же вы месяце? — проницательно глядя на нее, спросила экономка, умудренная годами и опытом.
— А что, очень заметно? — спросила Лилиана.
— Еще не очень, но заметно, — отозвалась Марта. — А вы что, от отца прячетесь?
— От отца ребенка, — уточнила Лилиана, — а потом уж и от всех остальных.
— А родится ребенок, что будете делать?
— Сделаю вид, что ничего не произошло, — насмешливо ответила Лилиана, которой было не по душе настырность Марты.
А Марта всерьез перепугалась и через несколько дней сказала своей молодой хозяйке:
— Вы знаете, я мола бы вам порекомендовать одну очень симпатичную пару, которая с удовольствием взяла бы ребеночка.
— Какого? — не сразу поняла Лилиана.
— Да вашего. Вы же сами говорили…
— Я говорила глупости и ничего больше, — отрезала Лилиана и уткнулась в книгу.
А Марта сочувственно подумала: «Вон ей все время мать звонит. А ну как навестить соберется, и как-то она посмотрит на ее живот?!»
Маркус думал только о Мариете, и на все предупреждения ему было наплевать. Свидание с ней было для него вопросом жизни и смерти. Как всегда, он оставил машину неподалеку от имения, пробрался в комнату Мариеты, затаился и стал ждать.
А Мариета переживала не самые приятные мгновения своей жизни. Отавинью все расспрашивал об обстоятельствах гибели своего отца, интересовался, почему к этому времени он уже не занимался делами имения.
— А чем он занимался? — спрашивал молодой человек Жеремиаса. — Или все-таки он был болен?
Жеремиас взглянул на Мариету и увел молодого человека в свою кабинет.
— Я сказал ему все, как было, — спустя полчаса объявил старик племяннице.
И вот теперь Маркус услышал разговор Мариеты и Отавинью.
— Почему мой отец не доверял тебе? — спрашивал молодой человек.
— Когда я сюда приехала, я не знала, что дядя — миллионер, — ответила Мариета. — Я приехала не за деньгами, а к своему единственному родственнику. Доктор Фаусту доказал, что я вдобавок наследница. Сеньор Олегариу сомневался. Естественно, что они были не в ладах…
«Действительно, почему Олегариу в ней усомнился? Что он нашел?» — задал себе вопрос и Маркус, но тут же забыл о нем, увидев перед собой Мариету. Мариета хотела было рассердиться, но не успела — все растопил поцелуй.
Оказавшись друг у друга в объятиях, они забыли обо всем, и это было лучшее, что они могли сделать, потому что новый день готовил им новые неприятности. Ну если не Мариете, то уж Маркусу точно.
Когда он на рассвете, зябко поеживаясь, шел к своей машине, то никакой машины на месте не обнаружил. «Ах, черт! А я и страховку не возобновил!» — досадливо вспомнил Маркус.
Когда он сообщил о пропаже отцу, тот все-таки посоветовал ему заявить о краже в полицию.
— А куда ты ездил? — поинтересовался он.
— К Мариете. Она поклялась, что настоящая Бердинацци — она. И потом, ты же сам понимаешь, что Жеремиас совсем не дурак!
«А кто же такая Луана?» — задумался Бруну, тут же позабыв о машине.
О краже машины Маркуса Медзенги Жеремиасу сообщил инспектор Валдир.
— Она была украдена неподалеку от вашего имения, — прибавил он.
— Ах, вот как? — только и сказал Жеремиас, но после отъезда Валдира тут же позвонил одному из своих рабочих.
— Машину спрячь у своего брата, — распорядился он. — Да-да, ту самую машину.
— Какую машину? — заинтересовалась входившая Жудити.
— А какую машину? — переспросил Жеремиас с самым искренним недоумением. — Кто-то говорил про машину? — И, увидев входящую следом за Жудити Мариету, сказал: — Машину украли у Маркуса Медзенги, и украли неподалеку от нас.
— Он что, был здесь? — спросила Мариета, стараясь говорить как можно непринужденнее.
— Об этом я тебя и хотел спросить, племянница, — довольно грозно сказал старик.
— Если и был, то мне не докладывал, — внутренне содрогнувшись, ответила Мариета. — И вообще, мне кажется, что он сумасшедший. — И вот это признание прозвучало у нее необыкновенно искренне.
— Оставь мне свою машину, — попросил Маркус отца, узнав, что тот отправляется в очередную инспекционную поездку по имениям.
— Оставлю с единственным условием: ты не поедешь на ней в Минас-Жерайс, — ответил Бруну, и Маркус охотно согласился, хотя на уме у него было одно: он должен украсть Мариету. Украсть, и дело с концом.
Зазвонил телефон, звонила Лейя. Она сообщила, что собирается открыть собственное дело и нуждается в поручительстве.
— Я думаю, что поручителем мог бы стать Бруну, поговори с ним, — попросила она сына.
— Непременно, как только отец вернется, — согласился Маркус.
«Что ж, на это она имеет право, — подумал он, — как-никак, ей принадлежит и часть нашего состояния. Хотя в ее деловые качества я не верю. Какая муха ее укусила?»
Деловитость Лейи оказалась такой же неожиданностью и для Ралфа. Особняк для конторы по продаже недвижимости она собиралась арендовать на свое имя, и нашла очень симпатичный — старый, добротный, с маленьким садиком и небольшой площадкой для парковки машин.
— Пусть скромный, но зато по средствам, — заявила она.
— Что ж, я постараюсь как можно скорее открыть нашу фирму, — пообещал Ралф.
— Не стоит стараться, я сама ее открою, — вдруг твердо объявила Лейя.
— Но разве мы не компаньоны? — изумился Ралф.
— Нет, — жестоко ответила Лейя. — Но ты можешь им стать, если внесешь половину капитала наличными.
— По-моему ты сошла с ума, — растеряно сказал Ралф.
— А по-моему, я никогда еще не была в уме более здравом, — парировала Лейя. — Внеси свою долю, и мы станем компаньонами.
— Интересно, а какова же, по твоим расчетам, доля?
— По моим расчетам, — медленно проговорила Лейя, прищурившись, — она равна сумме, которую ты у меня украл, продав яхту!
Она нанесла ответный удар и наслаждалась местью. Ей не составило труда узнать о мошенничестве Ралфа, и поначалу она едва не заболела от боли, злобы и бессилия. Но, как часто бывает, оказавшись в безвыходном положении, люди не дают растоптать себя окончательно, а, напротив, начинают выбираться из ямы. Ралф устраивал Лейю как любовник.
— В постели ты само совершенство, — как-то призналась она ему.
И расставаться с ним она не хотела. Но все остальное решила взять в свои руки. И, уж во всяком случае, собиралась вернуть свои деньги. Иначе навсегда бы перестала себя уважать.
