8. ДИГГЕРЫ
8.1.
До Последней Мировой диггерами называли искателей приключений, которым было скучно на сытой и безопасной поверхности. Они спускались вниз – в канализации, древние подземные ходы, русла подземных рек и прочие подземные пустоты, рискуя жизнью и здоровьем исследовали эти природные и человеческие творения.
Но пришло время, когда именно поверхность стала средоточием смертельной опасности, чуждой пребыванию там человека. Люди сошли в подземелья, которые не стали для них уютным домом, а лишь временным полным опасностей пристанищем, продлевающим агонию человечества.
Серёга Тишук ходил в десятый класс. Учиться он, мягко сказать, не очень любил. Но мозги у него работали неплохо. Хотя школу он посещал не регулярно, на уроках сидел без особого интереса, а на домашние задание тратил времени чуть больше, чем на утренний туалет, феноменальная память позволяла ему схватывать то, что монотонно бубнили учителя на уроках. И только за счёт этого ему удавалось плавать в «середняках», а иногда даже получать оценки, которым завидовали завзятые зубрильщики.
Года четыре назад Серёга, лётая на велике по пустырю, чуть не влетел в канализационный люк, почему-то оказавшийся здесь открытым. В последний момент он увидел зияющие тёмное жерло, резко повернул руль велосипеда и налетел на кем-то отброшенную чугунную крышку люка. Он проделал вынужденный кульбит через велосипедный руль и больно бухнулся спиной на траву, усыпанную битым кирпичем и прочей дребеденью. От досады и боли навернулись слёзы. Он приподнял голову и хотел сказать какое-то матерное слово, которое слышал от старших пацанов, но вместо этого замер от увиденного чуда. Из люка выглядывала очаровательное создание года на два старше Серёги. У создания был оранжевый строительный шлем на голове, из-под которого выбивалась рыжая челка и в стороны торчали два рыжих хвоста. Создание сочувственно спросило:
– Ой, чё, ударился?, – и быстро стало выбираться из люка для оказания немедленной помощи.
Девушка подбежала, охая и ахая, стала хлопотать около Серёги, что-то спрашивала, почему-то низко наклоняясь и вглядываясь в его лицо. А Серёга смотрел в эти огромные глаза, один из которых был изумрудно-зелёным, а второй карим, что-то невпопад отвечал, и удивлялся, почему у него так потеют подмышки и бешено стучит сердце. Хотелось так лежать и лежать, чтобы этот волшебный оранжевый подсолнух не отходил от него. Но тут он увидел, что из люка один за одним выползают пацаны в таких же шлемах. Они деловито подошли к Серёге, отодвинув «золотую» девушку, и хотели было начать его обследование. Серёга мужественно поднялся, отказавшись от всякой помощи и стал с нарочитой смелостью «наезжать» на старших пацанов по поводу открытого люка.
Вечером Серёга, потягивая специально для него купленную «Кока-Колу» в баночке, сидел в подвале пятиэтажки, являвшейся штаб-квартирой диггеров-самоучек. Возглавлял группу рыжий семнадцатилетний качёк – брат Маргариты. Маргарита была единственной девушкой и самой младшей в группе – ей было четырнадцать. Серёга рассеянно слушал рассказы диггеров о прелестях подземного Минска, изредка подглядывая на Марго. Во время его обследования обнаружилось, что при падении напоролся на битую бутылку, кромка которой пробила ему футболку и сильно поранила спину. Марго заботливо обработала и заклеила пластырем его рану. От каждого прикосновения её пальцев его бросало в дрожь. Благо, что все думали – это от боли.
Серёгу пригласили на следующую вылазку, даже бесплатно снабдили его соответствующей экипировкой. Его не сильно задела романтика диггеров, но отказаться – значит никогда больше не увидеть Марго. И Серёга пошёл.
Теперь Серёга – командир группы диггеров. И он уже не Серёга, а Драйв (кличку выбрал сам). Брат Марго ушёл в армию, его первый заместитель – в детскую колонию, в третий заместитель стал наркоманом и перестал интересоваться диггерством. Серёга же возмужал, наловчился и стал лидером в их группе, разросшейся до двадцати человек. Марго поступила на юрфак, но своего хобби не оставила. И она не стеснялась того, что её парень – школьник.
Им всем наверху было скучно, а внизу их ждал огромный и загадочный мир. Этот мир принадлежал им. Коллекторы, канализации, теплосети, ливнёвки, подземное русло таинственной реки Немиги, подземные ходы древнего города, системы гражданской обороны, коммуникации метро… Они исходили и исползали сотни километров. Феноменальная память Драйва сохраняла всё однажды увиденное. Весь исследованный подземный Минск был у него в голове, как на карте в компьютерной стратегии. Но впереди было ещё столько открытий.
Теперь он с Марго и ещё тремя фанатами шли по теплосети где-то в районе Зелёного Луга. Прокатился гул, посыпалась пыль со стен и потолка, покачнулся пол. Видимо вверху роет экскаватор или на стройке вбивают сваи – подумал Драйв. Через час они добрались к точке выхода. Когда Драйв открыл люк, в груди у него ёкнуло. Разрушенный город пылал, небо было чёрным от дыма и оседавшей пыли, метались обожженные люди. Драйв всё понял. В школе им говорили, что в мире неспокойно, но диггеры, как никто, знали, что власти открывают лишь часть правды. Судя по всему в мире было совсем не спокойно. Под землёй, в секрете от всех, военные и невоенные строители делали убежища. Драйв несколько раз натыкался на таких строителей. Один раз их даже с Марго «задержали», задали несколько тупых вопросов и отпустили, пригрозив больше здесь не появляться. Значит, это делалось не зря. Драйв знал, что им наверх идти пока нельзя. «Пока» продлилось до конца жизни Драйва.
Драйв со своей группой направились к ближайшему известному им убежищу. Однако туда им войти было не дано – входы забаррикадировали и никого к убежищу близко не подпускали. Второе убежище оказалось вблизи зоны попадания ядерной боеголовки – все ходы к нему были завалены. Они вышли к станции Парк Челюскинцев. Станция была битком набита изувеченными испуганными людьми. Паника, стоны, крики, плач. По описаниям выживших, было не менее пяти взрывов только в восточной части города. Правда те, кто видел эти взрывы, больше ничего уже видеть не могли.
У всегда бойкой и веселой Марго текли слёзы при виде обожженных взрослых, умирающих детей и при воспоминании о своих родителях и брате.
Они стояли в очереди за пайком, но им не хватило. Ход к ближайшему продовольственному складу был завален. Драйв, просканировал свою карту в мозгу, нашёл другую дорогу к складу и таким образом на время решил проблемы этой станции. Способности и знания Драйва и его команды были востребованы – они были путеводителями в подземном неметрошном мире, который уже начинали называть Муос. Диггеры нашли несколько складов, незанятых убежищ; налаживали связи с другими неметрошными убежищами.
Драйв и Марго как-то сразу стали мужем и женой. В Муосе возраст не имел значения, а ритуал вступления в брак упразднился. У них был отгорожен брезентом свой уголок на уже сооруженной террасе станции Парк Челюскинцев, но станция не стала их домом. В пространстве станции невидимо, но ощутимо свили плотную сеть отчаяние, боль и смерть. Здесь постоянно кто-то кричал, плакал, умирал. Им нравилось уходить со станции – по заданию или просто так. В неметрошном подземелье почти ничего не изменилось и казалось, что время переносило их назад – в детство, где подземелье было игрой, а наверху ждали родные, вкусный ужин и тёплая постель.
Но со временем и ходы стали небезопасны. Сюда забредали одичавшие животные, пробившиеся с поверхности, и у некоторых из них уже проявлялись мутации. Встречались бандиты, каннибалы. Муос становился всё опасней.
Драйв с Марго сидели в ответвлении городской ливнёвки, в одном из своих любимых мест и тихонько разговаривали, держа друг-друга за руку. Послышались приближающиеся шаги. Кто-то либо случайно либо специально направлялся к ним. Драйв включил фонарь – их было четверо. Судя по форме – все военные. У одного было обожжено лицо, ожог оставил чудовищные рубцы. У двоих были явные признаки лучевой болезни. У единственного на вид здорового военного с капитанскими четырьмя звездочками на погонах- лоскутках – в руках Калашников.
– Ай да голубки! Откуда ж вы такие?
– С Парка Челюскинцев.
– Это наша территория – здесь чужим делать нечего.
– Эта территория в юрисдикции Парка Челюскинцев, но если вы хотите, мы можем уйти, – пыталась
