Абарат. Абсолютная полночь

стороне.

Кэнди помнила голос Лагуны Мунн. Казалось, он звучал здесь столетия назад, но заклинательница говорила о замке. Кэнди вдруг поняла, что Соглашатель, несмотря на приказ матери, не запер дверь комнаты. Она была приоткрыта совсем ненамного, и все же щель оказалась значительно шире, чем та узкая тень, которую она отбрасывала. Без нее у Кэнди не было возможности понять, в каком направлении двигаться. Теперь она это знала.

Ее взгляд задержался на тени двери всего на краткий миг. Она боялась выдать свой замысел Боа. Затем, глядя в противоположную сторону, словно дверь была там, она медленно начала подниматься на ноги.

Беспощадный аппетит Боа лишил тело Кэнди силы и гибкости. Оно казалось мертвым грузом, и потребовалась вся ее воля, чтобы сдвинуть его с места и продолжать двигать дальше. Все его части грозили отказать, выйти из строя. Легкие были словно два камня, сердце трепетало, как разорванная бумажная птица. Если Кэнди надеялась покинуть комнату, тело надо было вывести из оцепенения. Она должна была заставить свои ослабевшие руки помочь себе выжить.

— Давай же, — процедила она сквозь зубы, — шевелись.

Ее тело неохотно подчинилось. Но тут возникла боль. Сердце-птица ударилось в панику. Внутренние органы начали барахлить. Она почувствовала в горле отвратительный вкус, словно содержимое кишечника задвигалось назад, как забитые сточные трубы. Она попыталась не думать об этом, что было довольно легко, поскольку ум отказывал вместе со всеми остальными функциями.

Однако для того, чтобы распознать своего смертельного врага, ум ей не требовался. Боа находилась рядом, и выглядела она жутко. Без костей анатомия Боа представляла собой раздробленную массу возможностей, еще не сформированных окончательно. Ее пальцы свисали, словно пустые перчатки, лицо было длинной маской неопределенного намерения, рот казался дырой без языка и зубов.

Вид Боа был настолько отвратителен, что Кэнди преодолела свое изнеможение, желая оказаться от нее подальше. Благодаря внезапному притоку сил она бросилась к выходу, что стало для Боа неожиданностью, и повалила ее на пол.

— Стой спокойно, ведьма! — закричала Боа. — Давай скорее закончим, раз и навсегда!

Кэнди метнулась к двери, избегая клубящихся колец принцессы: если бы те окружили и обхватили ее, то сломали бы ребра в пыль, а внутренности перемололи в мясо и экскременты.

Она потянулась к тени, что указывала на ее цель, и обхватила пальцами дверной косяк. Это не иллюзия. Дверь была плотной и реальной. Она потянула ее на себя, отчасти ожидая, что дверь не откроется, но, несмотря на свой массивный размер, дверь опиралась на какой-то противовес и раскрылась после весьма небольшого усилия со стороны Кэнди.

Удивление лишило ее осторожности. Едва она успела открыть дверь, как вокруг ее горла обернулся указательный палец, стягиваясь с силой удавки.

Кэнди мгновенно отпустила дверь и просунула ладонь между шеей и удавкой. Но этого было явно недостаточно, и Боа продолжала сдавливать горло так, что она едва могла вздохнуть.

Из-за воровства Боа мысли Кэнди стремительно таяли. Внезапная потеря кислорода лишила ее сознание большей части функций. Мысли путались. Что она здесь делает? А эта женщина с дырой вместо рта — кто она такая?

Тело Боа росло столь же быстро, как таяли силы Кэнди. Теперь она могла говорить, и голос ее был груб.

— Так не умирают, — говорила Боа. — Где твое достоинство, детка? Прекрати бороться и отдай мне то, что является моим по праву. Благодаря мне ты прожила прекрасную жизнь. Краткую, но наполненную моими прозрениями. Моими уроками. Моей магией.

Кто-то за стенами комнаты, однако достаточно близко, чтобы услышать слова Боа, счел их смешными. Эти смешки эхом разнеслись по комнате.

— Ты только послушай себя, — произнесла Лагуна Мунн и вновь засмеялась. — Какая претенциозность. И чья? Каннибала! Да, все именно так, если подумать о фактах. Ты можешь проглотить жизнь девочки, которая дала тебе укрытие от тех, кто забрал твою жизнь и мог бы уничтожить душу. Отпусти Кэнди.

— Нет… никаких отпущений.

— Разве? Ну, это мы еще посмотрим.

Стена напротив двери начала складываться внутрь себя, и в комнате появилась заклинательница.

Она указывала пальцем на Боа, продолжая обвинять.

— Все, что было в тебе хорошего и яркого, теперь испорчено.

— Можешь говорить, что хочешь, старуха, — ответила Боа. — Твое время ушло. Рождается новый мир.

— Забавно. Я слышала такое много раз, — сказала Лагуна Мунн, и в ее голосе послышалось презрение. — А теперь отпусти эту простушку. Если ты действительно хочешь пообедать плотью, то не должна есть простонародье.

Лицо Боа внезапно прояснилось.

— Ну да, конечно, она ведь из простых…

— Она не благородного происхождения, как ты, принцесса.

— Конечно, — сказала Боа с благодарностью. — Если б ты меня не остановила… — Она выпустила Кэнди из рук, — я могла бы себя заразить.

— И это стало бы печальным днем для тех несчастных, страдающих аристократов вроде тебя, потеряй они свою возлюбленную сестру…

— О да! Бедная я несчастная!..

Кэнди сделала шаг в сторону от Боа, повернулась и заметила на лице принцессы едва уловимые признаки обмана. Боа не стала ждать, пока Кэнди заговорит. Она быстро покинула комнату и отправилась вниз по лесистому склону. Кэнди постаралась восстановить равновесие, но это было сложно. Из-за воровства Боа ее тело ослабло, мысли смешались. Кэнди была уверена лишь в одном:

— Она могла меня убить…

— Не сомневаюсь, — ответила Мунн. — Но это моя скала, и у нее нет…

— Мама!

Кричал Соглашатель. Его крик был душераздирающим, но не менее ужасным оказался мучительный вопль, что за ним последовал.

Лагуну раздирало между ответственностью за раненого гостя и желанием броситься к сыну. Кэнди постаралась упростить ситуацию:

— Идите к мальчику! Со мной все будет в порядке. Мне надо только восстановить дыхание. — Она посмотрела на Мунн. — Пожалуйста, — сказала она, — не волнуйтесь обо мне!

Вслед за ее просьбой раздался еще один крик.

— Где ты, мама!

Лагуна Мунн вновь взглянула на Кэнди.

— Идите! — воскликнула та.

Заклинательница не стала спорить. Вместо этого она обратилась к стенам комнаты.

— Эта девушка — мой гость. Она ранена. Исцелите ее. — Она посмотрела на Кэнди. — Оставайся здесь, и пусть комната сделает свою работу. Я вернусь с сыновьями.

— Будьте осторожны…

— Знаю, знаю. Боа опасна. Но и я тоже. У меня есть то, с чем ей не захочется иметь дело. А теперь лечись. Темные часы, что становятся все ближе, не станут дожидаться, пока ты придешь в себя. Поторопись. Начало давно уже закончилось, а конец всегда приходит быстрее, чем ты ожидаешь.

Сказав это, она оставила девушку, которая стала теперь подлинной Кэнди Квокенбуш — ни добавить, ни убавить, — в исцеляющей тишине комнаты.