состоянию раздробленности, нищеты и всеобщей ненависти. Столько жертв и все напрасно. Старый дикий варвар, мечтавший о завоевании мира… Даже понять неспособны. Что ж, каждый судит по себе.
Третье. Мои проекты создания союза стран с общим законодательством и хорошей защитой для мирной жизни. Этим не надо. Не только я их воспитывал и не всех смог воспитать. Поэтому я должен оставить страну такой, чтобы даже наследующие мне варвары не смогли сокрушить ее своими примитивными инстинктами.
Надо дать им армию, которая продолжит дело объединения стран под общей властью закона. Не смогут удержаться, продолжат.
В этом году я изменю Ясу и сделаю невозможным отклонение от ее заветов для будущих подханков. У меня еще будет время для корректировки, и я приложу все усилия. Ишаки пойдут туда, куда я их поманю клочком сена. Я их заставлю продолжить дело моей жизни в этом мире. Даже утопая в роскоши, они и после моей смерти долго еще будут ползти в нужном направлении.
Хотя какая там роскошь у этих несчастных. Тот же красный пиджак и так далее. Скорее, к власти рвутся. Во всех мирах. Но это не мне исправлять. И контроль, еще раз контроль, не давать делать глупостей. Никому.
…Очередь оборвалась неожиданно. Не было тишины, был хруст осыпающихся справа мелких камешков, шумное дыхание Кисы и молотки в висках. Потом я услышал стон мальчика. Это был мальчик, ребенок. Только это я успел подумать, подбегая к нему. Он уже умер, стон был последним и единственным. Лет двенадцать. У уткнувшегося рядом лицом в землю старика вывернуло наружу перебитый позвоночник. Киса толчком в плечо перевернул его и придержал сапогом. Старик молча смотрел на меня, а я смотрел. Не мог отвести взгляд от мальчика. Почему они нас так ненавидят? Это сказал Киса. Внуки не понимают, почему я никогда не рассказываю им о войне.
Глава 22
Все когда-то кончается, кончилась и эта зима. Побежали ручьи, побежали и караваны. Через перевалы Алтая и Гиссароалая, спускаясь к плодородной Ферганской долине и Междуречью. Туда и оттуда. В числе первых туда побежал караван шпионов Мухаммада. Или его матери. Нам все равно. Я так думал. В голове прояснилось, не пью, завязал. Вскоре, после его ухода, вышел и от нас из Каракорума большой караван-пятисотка.
За зиму у всех накопились дела и вопросы. Накопились и у меня. С вопросами с караваном в Самарканд шли Омар из Отрара и Гамаль из Мараги, а по делам туда же был отправлен мой личный официальный представитель – Ухуна. К Мухаммаду, лично, и возвращаться был не должен, а должен был сделать собственные выводы из ответа на вопрос: кто стоит за подготовкой нападения на нас? Этому человеку я доверял делать выводы, на основании которых был готов к поступкам.
Караван исчез, не дойдя до Самарканда. Потом – новые данные. В Отраре нападение, Ухуна и Омар убиты, Гамаль спасся один. Убиты более сотни караванщиков, имущество захвачено наместником Мухаммада и отправлено в Бухару для продажи. Зря мне было все равно, чьи это были шпионы. Наместник Отрара Хайдар-хан – протеже Теркен-хатун, ее племянник и пристроен ею туда подальше от глаз Мухаммада. Он сообщил Мухаммаду, что прибыл караван лазутчиков Чингизхана, и тот отдал приказ. Деньги забрал себе. В Отраре крупный базар. Весной и осенью кочевники пригоняют скот, рабов. Меняют на ковры, меха и все прочее. Наш караван был новостью только для Мухаммада, с его непомерной жадностью. Отрар такого насмотрелся, только товар уходил мимо носа, не для этих мест предназначен. Торговле конец. Вот и ответ.
На два дня съездил в горы – успокоиться. Не горячиться. Гнев – плохой советчик, и я – не железный человек, мне тоже свойственна слабость. Не на людях. Я знаю, что мы не готовы. Но, сколько ни думай – и так край, и так. Не отвяжется от нас эта старуха. Да и смысл затягивать? Мухаммад только лучше подготовится. Мобилизацию проведет. Горе слабодушному.
Если не справимся за год – всему конец, раздавят. Подождем еще год – все равно раздавят, может, и раньше. Давно решено, а начинать – рука не поднимается. Лучше бы в Египет занесло, хоть бы отдохнул, камни поворочал. Шутить надо, чаще шутить.
Сделал себе последнюю уступку, отправил в Самарканд посольство: Богру с двумя помощниками. Ничего не решит, но все-таки, вдруг – какое-то чудо? Хотя, какое может быть чудо, если требую выдать племянника – убийцу. И так весь народ косится, не понимает, почему медлим и не вырежем в отместку этот проклятый Отрар. А потому не вырежем, что название мне знакомо и не хочу я в эту Среднюю Азию – сил нет. Если бы не клятва…
В общем, посидел опять на горке и на степь посмотрел. И – как воевать с превосходящими силами кровожадного мясника Мухаммада иначе, чем это делал настоящий Чингисхан, я не знаю. В этот муравейник только на танке можно. Висит на мне Чингисхан, за руки цепляет, по земле сзади волочится.
Выбор у меня, конечно, есть. Или мой народ – или его. Пока я свою страну обихаживал, даже город построил, эта скотина и Бухару, и Самарканд, и Газну, и черт-те сколько городов пожгла, а свалят на меня. И Богру он казнит. Отправлял – в глаза смотреть не мог. Кому такую судьбу пожелаешь? Все, решение принято. Осталось только узнать результат.
Богра убит, помощники обриты наголо и выброшены в степь. Лучше бы убил или хозяйство отрезал, все – воинское увечье. А так – ребята будут смерть сами искать, в первом же сражении. Но волю проявили, до нас все-таки добрались, чтобы сообщить. Не стали, оружие найдя, назад возвращаться для последней битвы. В прошлый раз, объявляя войну Китаю, семейный совет собирал, объяснял, рассказывал, к выводам подводил. А сейчас – не надо. Любой монгол поймет. Тяжело теперь воинам Мухаммада придется, плохо их будут в плен брать. Уж не знаю, какой героизм им потребуется проявить. Народ уж второе десятилетие с честью живет, кланяться не приучен, такого не стерпит. Хорошо, но сначала Отрар.
…Времени, конечно, мало, но для семьи – всегда найдется. Малышка Есун решила его использовать правильно и, после долгих велеречивых рассуждений и славословий, поинтересовалась: кто страной будет править, когда я кони двину от военного перенапряга. А хорошо поинтересовалась, вовремя. Пока я только злой, а для войны надо еще и веселым быть.
Не стал я откладывать свое веселье и пригласил всех четырех братьев на дружеский серьезный разговор. Повеселят, дурака поваляют. Интересно же посмотреть, на что я столько времени потратил, и результат увидеть. Предложил Зучи высказаться, но не успел тот себя похвалить и царем назначить, как второй брат, Чагатай, набросился на выскочку и обозвал его бастардом, не стесняясь присутствия опозоренной им матери. Драться решили, сцепились будущие повелители судеб, как два пьянчуги у пивного ларька.
Разогнал, пристыдил и назначил Октая. Придется старшим теперь стараться, из штанов выпрыгивая и злобно поглядывая друг на друга. Тут уж не до советов Теркен-хатун. Не хотел, чтобы Бортэ все видела, но – необходимо. Понимает, видит – рано. Может, больше меня понимает, но что поделаешь – дети. Потом вдвоем решать будем. Может, какой-то выход пока поищет? Заодно призвал брата Шиги, передал надиктованные писцам дополнения к Ясе. Пусть в единый кодекс сведет. Братья грамотные, потом сами прочтут. Война и рассудит, и даже помирит. Не получается пока развеселиться. Ну, злость – тоже хорошее дело, бодрит.
…А есть ли у вас план, мистер Фикс? Есть у меня план, давно уже есть, да войск у меня, как всегда, мало. И для плана моего, и для войны с Мухаммадом – в целом. Свои две свежие дивизии для Китая Мухали получил. Нельзя его беспокоить, он и так делает все возможное. А вот тридцатитысячный корпус, артиллерию мою осадную – он мне в прошлом году собрал, лучших спецов туда выделил, и все они у меня стоят в бывших кара-китайских владениях, на самой границе с Хорезмом. Друг. Все технари получили статус граждан Монголии и, в случае победы, передадут его своим семьям. А у китайцев семьи – это не семьи. Это батальоны. Этак, через пару лет, если нам повезет, весь север бывшей империи Цинь коренными монголами будет заселен. С правом выслуги у мужчин и всей социалкой, положенной прочим нашим гражданам и гражданкам. Вот тогда вместе о Сун начнем думать. А пока – пусть думают, как города в Хорезме брать. Как свои халабуды на место доставить. Полезные размышления, скоро пригодятся.
