рассудила супруга главы ФСБ. — После унизительного поражения от таких малоразвитых существ, как мы.
Она умно сказала. На понятном для всех женщин языке чувств. Намекнула на то, что к нам, людям, включая и присутствующих в зале, возможно высокомерное отношение. Под конец словечко «мы» хорошо вставила. Исподволь готовя собравшихся дам к мысли о единомыслии. Ага, подумалось мне. Браво, браво, синьор Крючкано! Очень неглупой женой обзавелся. Вероятно, именно поэтому Жанна Игоревна оставалась у него и первой, и единственной. При всем при том шеф ФСБ в категорию мужей, которые думают женой, решительно не входил. Редкий получился у них союз.
— Не знаю, не знаю, — упорствовала генеральша. — Ну на что ваш колобок годен? Что может вытворить еще?
— Наш колобок, — поправил я.
— Какая разница? Наш, ваш… Он ведь удаляется. Ну и штык ему в пузо. Разве не так?
— От Земли удаляется. Но к Солнцу-то приближается, вот в чем беда.
— Устав мой караульный! Солнцу-то не прикажешь. Оно большое и светлое. Даже в темное время суток. Хе-хе.
Обществу стало ясно, что супруга министра обороны максимально выразила военно-полевые взгляды мужа. Фима вопросительно поднял брови. Я кивнул. Стрелять, так стрелять. Генералитет лучше всего воспринимает бронебойные доводы. А если кого и контузит, то хуже стратегу не сделается. И как это среди них Туманян пробился? Видимо, отступать было некуда.
И вот мы показали. Как из Солнца вырывается страшное огненное щупальце. Как оно сдувает всю атмосферу. Как гигантскими кострами полыхают леса. Как кипят наши океаны, рушатся горы, в пепел обращаются города, а из трещин оголенной планеты, со дна бывших морей бьют километровые фонтаны магмы. В заключение Фима представил двойной слайд. Слева находилась Земля в своем нынешнем виде. Справа — то, какой она будет после удара протуберанца. Общего было то, что бывает общим у обгоревшего трупа и живого человека.
В полной тишине Кристина Туманян выдохнула:
— Кошмар…
Потом посыпались вопросы. Очень неглупые. Мы честно отвечали, что исчерпывающих доказательств не имеем. Главным образом потому, что науке неизвестны ранние признаки начинающегося протуберанца. Ученые могут лишь предупредить о возрастающем риске. Такие предупреждения есть. От кого? Да от многих. От академика Шипицына, например. Институт физики Солнца. Нет, протуберанец достигнет Земли не мгновенно, а через несколько суток. Конечно, этого времени совершенно недостаточно для каких-то серьезных мер. Готовиться нужно уже сейчас, и мы по мере сил готовимся. Другие страны? Тоже готовятся, но там начали позже.
— Монако? — удивилась супруга какого-то олигарха. — Они-то чем рискуют?
Ей наскоро объяснили, что княжество тоже находится на Земле.
Потом нас спросили, сколько людей уже сейчас можно упрятать в убежища.
— Чуть меньше двух миллионов сроком на один год.
Гостьи переглянулись. Видимо, прикидывали, попадут ли они в эти два миллиона.
— Всего-то? И что с ними будет через год?
— Это зависит от того, насколько успешно мы решим вопросы регенерации воздуха, воды и пищи. Замкнутые экологические системы находятся в стадии проектирования и частичного монтажа.
Вопросы, вопросы, вопросы… Дотошных хозяек интересовало все, вплоть до предполагаемой цены на стиральные порошки. Тут к нам на помощь пришли наши женщины.
— Рано или поздно стирать придется обыкновенным хозяйственным мылом, — огорошила Тамара Саратовна. — Вручную.
— Разумеется, если будет что стирать, — добавила Алиса.
Когда подали вторично подогретое горячее, мы с Фимой вконец изнемогли. И тут слово взяла упорно молчавшая Варвара Степановна Некумыкина.
— Я хочу предложить два последних вопроса, — сказала она. — Но уже не нашим замученным хозяевам, а всем приглашенным. Итак, вопрос первый: девочки, что мы теряем, если команда Владимира Петровича ошибается?
— Деньги. Много денег, — не задумываясь, ответила супруга министра финансов. — Просто прорву денег.
— Так. Понятно. А что мы теряем, если команда Владимира Петровича не ошибается?
— Еще больше денег, — сказала супруга министра финансов.
— Все, — жестко сказала Виктория Расстегай-Крючканова. — Решительно все.
— Включая детей, — добавила Кристина.
— Да. Похоже, что в блиндаже не отсидишься, — задумчиво сказала супруга военного министра и закурила.
— Еще вопросы есть? — спросила Варвара Степановна.
— Всего один, — рубанула Боевая Подруга. — Куда передислоцировать стройбаты? Черт побери, хватит им загорать на генеральских дачах. Только скажите, мы с Мишкой мигом отправим их военно- транспортной авиацией.
Варвара Степановна выпила стопочку «Арарата» и вдруг приятным контральто пропела:
— Нэсе Галя воду… Коромысло гнэться… Ну девчоночки, чего молчите?
И девчоночки всех народов подхватили:
— А за ней Иванко… Як барвинок вьется…
Честное слово, от умиления у меня слезы тогда навернулись. Как оказалось, рановато. Нас ожидало Большое Возражение.
Во втором часу ночи гостьи разъехались. Все, за исключением Варвары Степановны и ее школьного друга.
Прошедшая вечеринка никак не отразилась на профессоре Славике. Все такой же свежий и отутюженный, он профессорским голосом рассказывал, с какой жадностью горные породы поглощают кислород. Особенно — сульфиды и сульфаты железа. В заброшенных штреках, квершлагах и галереях содержание жизненно необходимого газа падает практически до нуля. Известны случаи гибели рабочих, по неосторожности туда забредавших. Гибели от удушья, разумеется. Вот почему шахты и рудники должны непрерывно продуваться. С поверхности, естественно.
Естественно, кое-что об этом мы слышали. Но мы не знали ответа на проклятый вопрос, который не преминул воткнуть Ермолай Борисович:
— Как вентилировать подземные выработки, если атмосфера Земли исчезнет?
— Надо чем-то обмазать стены, — предложил Дима. — Таким, что не поглощает кислород.
— Логично, — кивнуло Возражение. — Загвоздка лишь в том, что материал, который совсем не поглощает кислород, мне лично неведом. Боюсь, что земной науке — тоже. Уж больно активен элемент.
— Требуется консультация грамотного химика, — сказал Фима.
Ермолай Борисович вздохнул.
— У химиков консультировались все горнодобывающие компании мира. Результат: можно выбрать что-нибудь с минимальной поглощающей способностью. Вот и все.
— Так что же, у проблемы нет решения? — недоверчиво спросил Дима.
— Надежда есть. Знаете, мы не первые ищем это решение. Подозреваю, что его нашли. До нас.
— Кажется, я начинаю понимать, — сказала Любовь Егоровна.
— Что значит — до нас? Поясните, — потребовал я.
Профессор улыбнулся.
— Я могу воспользоваться одним из ваших компьютеров?
— Сделайте одолжение.
Ермолай Борисович быстро вышел в портал NASA, открыл нужный файл. На экране оказалось изображение одного из марсианских подземелий, недавно обследованных ребятами с «Одиссея».
