— То есть, они как серебряный доллар: могут повернуться либо одной стороной, либо другой?
— Бывает и так.
— И чего ожидать на сей раз? Какой стороной доллар повернется?
— Если они сочтут угрозу протуберанца реальной…
— Сочтут, — заверил Дима, потягиваясь.
— …тогда ответ будет положительным. Даже превзойдет ожидания.
— Вы думаете?
— Да. Насколько я понимаю, мы предоставили очень ценную информацию. Чисто по-русски, на три «Б». То есть бесплатно, безоглядно и безвозмездно. Но президент Робинсон — классический янки. О, это размашистая нация! Уинстон Черчилль однажды заметил, что если истинному американцу сделать добро, он непременно постарается отплатить вдвойне.
— У нас хороший шанс это проверить, — усмехнулся я.
Черчилль не ошибался. Оказалось, что за несколько часов российско-американские отношения улучшились кардинальным образом, и у нас уже нет спорных территорий ни в Море Спокойствия, ни вообще по всей Луне. После удивительно продуктивных переговоров, когда на любое предложение мы получили твердое «Yes», президент Робинсон попросил народ России принять шесть ультрасовременных проходческих комбайнов для подземных работ. Бесплатно. В качестве дара американского народа дружественным народам великой России.
— Комплексы можно будет забрать с авиабазы Ванденберг через трое суток, — сказал Джимми. — Военные авиадиспетчеры уже готовят коридоры для ваших тяжелых самолетов типа «Руслан».
— И что, проблем с визами больше не будет? — наивно поинтересовался Дима.
Друг Джимми расхохотался, не дожидаясь перевода (Гарвард, господа, Гарвард).
— Гуд джоук. В Госдепартаменте уже готов законопроект об отмене виз поголовно для всех русских. Ну за исключением этих ваших… crime. Потому что нам и своих достаточно.
— Ой. Сэнк ю, — сказал Дима.
Президент улыбнулся.
— Понимаю вашу иронию, мистер Оконешников. Нет, мы не намерены откупаться мелочами. Вы подарили нам уникальные технологии. Тем самым даете время, которое спасет миллионы граждан Соединенных Штатов. Я способен понять, что подарка, хотя бы отдаленно сравнимого по масштабам, наша страна не получала с момента провозглашения независимости. Уверяю вас, американцы такое не забывают. Завтра об этом будут знать все масс-мидиа. Я выступлю с обращением к нации. Это — утром. Вечером состоится совместное заседание Сената и Конгресса, на котором я внесу предложение о заключении союза с Российской Федерацией. Более тесного союза, чем во времена Второй мировой войны. Думаю, результат голосования вполне предсказуем, друзья мои. Очень рад, что русских можно так назвать…
Тут президент на секунду задумался, а потом с чисто американской непосредственностью заявил:
— Знаете, мистер Черешин, Баб многое мне рассказал. Берусь предсказать вам большое политическое будущее. Я и моя жена Эллисон просто обязаны пригласить вас на поздний ужин. Будет крайне досадно, если мы упустим шанс поближе познакомиться с личностью вашей величины.
Это прозвучало и мило, и лестно, и очень соблазнительно. Над атлантическим побережьем Штатов царила глубокая ночь. Горы Катоктин переползали угрюмые тучи. Моросил дождь. А в загородной резиденции, основанной президентом Франклином Рузвельтом, но названной в честь Дэвида, внука президента Эйзенхауэра, было сухо, светло, уютно. Несмотря на зверские кондиционеры, чувствовался дразнящий запах барбекю. Судя по характерному позвякиванию, в соседней столовой накрывали столы. Однако на ужин мы остаться никак не могли. И дело заключалось не в том, что частная трапеза с президентом США чиновнику моего ранга не полагалась по этикету, американцы в этом отношении никогда не комплексуют, я — тем более. Дело было в том, что счет пошел уже не на месяцы, и даже не на недели. Накануне моего визита сразу с нескольких десятков обсерваторий мира пришло одно и то же сообщение.
— Карробус обогнул Солнце, — сказал я.
— Да, мы знаем.
— Цейтнот.
— Боюсь, что вы правы.
— Вертолет готов?
Президент Робинсон опять рассмеялся. Но уже не так весело.
— В Кемп-Дэвиде бывают готовые геликоптеры. Спасибо мистеру Сикорски… Позвольте вас проводить?
Конечно, мы позволили. Вот только не ожидали, что провожающих окажется так же много, как бывает при проводах настоящего главы государства. Видимо, наши предложения спровоцировали у американцев настоящий «мозговой штурм», и теперь в свете прожекторов на вертолетной лужайке собрались его участники. Сам Робинсон с женой, госсекретарь, советники, многозвездные генералы, сенаторы, конгрессмены. И непременные репортеры. На прощание мой новый друг-президент еще раз предсказал мне большое политическое будущее.
— Дай бог, чтобы у нас всех было хоть какое-то будущее, — в сердцах сказал я.
— Мистер Черешин! Бог, о котором вы упомянули, нас не оставит, — строго заметила миссис Робинсон.
Простая, как песня Саймона и Гарфанкеля. Или как американский пирог с яблоками. И такая же соблазнительная. Особенно в футболке с надписью «I love Russia».
Я лишь вздохнул.
В заключение седой, поджарый шеф ЦРУ лично пожал мне руку.
— Мистер Черешин! Расследуя недавнее покушение на мистера Уоррена, мы получили данные о существовании международной террористической сети, чья деятельность направлена против лиц, занимающихся разработкой планов противодействия Карробусу. Во всех странах, включая Россию. Думаю, вы знаете, как распорядиться информацией такого рода.
И протянул мне изящную флэшку в виде сердечка. С надписью «I love Russia».
— Они что, сумасшедшие? — спросил я.
— У всех террористов проблемы с головой. Но этой сетью, возможно, еще и манипулируют извне.
— Извне?
Шеф ЦРУ кивнул и ткнул пальцем в низкие тучи, из которых на пеструю компанию шел немного радиоактивный дождь.
Мне хорошо запомнилось, что все эти разные люди удивительно одинаково смотрели с лужайки Лагеря Дэвида. А мы с тем же выражением смотрели вниз из рычащего, набирающего высоту вертолета фирмы, основанной русским инженером Игорем Сикорским. Это было выражение пронзительной растерянности.
Да почему ж мозгов-то у нас так мало! Кой черт мы так долго дрались, враждовали, друг на друга дулись, а в лучшем случае бестолково толкались на маленькой голубой бусинке по имени Земля? И как это здорово чувствовать себя единым человечьим племенем, у которого объявился столь нужный нам общий враг. Тот, кто сумел превратить все наши свары в шелуху.
Как говаривал старина Камю, осанна тебе, строгий наш учитель. Вот в каком мессии все мы нуждались. Да продлится время его энергонакоплений! Фима считал, что именно этим занимался недобрый пришелец у нашего Солнца.
…Авиабаза Эндрюс. Вертолет американского президента приземлился рядом с самолетом президента российского.
По-прежнему накрапывал дождь, что было хорошей, немного радиоактивной приметой. У трапа под зонтиками стоял весь экипаж.
— Мы готовы, Владимир Петрович, — доложил командир.
