лет она мне сдалась… Замполит насел – куда деваться?
– А кто предложил красить? – ухватился Сёмга. – Уж точно не я!
– И не я! – Мигунов с вызовом уставился на него. – Нас как салаг послали на бесплатные работы. А мы согласились.
Пауза.
– Был бы жив Дрозд… – задумчиво проговорил Катранов. – Он бы много интересного мог рассказать…
– Как раз поэтому Дрозд и мертв, – сказал Сёмга.
– Пусть земля ему будет пухом. – Мигунов без спроса взял Катранову стопку с текилой, покрутил в пальцах. – Не знаю почему, но странно так умер, согласитесь. Ни ветра, ни бури, провод болтался на метр от лестницы. И как его могло зацепить?
Семаго поднял руку.
– Давай ближе к делу. Раз нашли сканер, то это уже не подозрения. Это вещественное доказательство шпионажа. Кто заложил его? Кто-то из нас троих. Но не я!
– И не я, – спокойно сказал Мигунов. – И не Катран. Мы тогда все время друг у друга на виду были. И не Дрозд, конечно!
– А откуда тогда он взялся?
Катранов закусил губу, промолчал. Бросил быстрый взгляд на Семаго, на Мигунова, опять на Семаго. Сегодня бывший майор не был похож на обычного Семгу-аутсайдера, который оживлялся лишь за рюмкой в теплой компании; сегодня именно он был ведущим!
– Молчите? Что не Дрозд, это точно. Дрозд увидел эту шпионскую херню, и тогда шпион его убил.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Мигунов.
Семаго сжал зубы, выпятил вперед нижнюю челюсть и стал похож на готового к смертельной схватке бульдога.
– Кто-то из вас двоих – шпион и убийца!
Катранов вскочил.
– Ты что, охерел?!
– Спокойно, друзья, спокойно. – Мигунов похлопал ладонью по столу, опять-таки без спроса выпил Катранову текилу, съел оливку с лимоном.
– Определенная логика в твоих словах есть, Семга. Но если быть точным, то надо сказать по-другому: кто-то из нас
– Я знаю, что этого не делал! – запальчиво выкрикнул Семаго.
– И я не делал. А ты делал, Катран? Это ты шпион? Нет? Ну вот, видишь…
В кабинет осторожно заглянул безликий официант. Он вполне мог быть агентом спецслужб. А может, и был им.
– Чего-нибудь желаете?
Мигунов вдруг рассмеялся.
– Текилы принеси грамм триста, да еще оливок.
– Сейчас сделаем!
– Понравилось мне это пойло, – пояснил Мигунов. – И потом, есть официальные выводы. С Дроздом – несчастный случай. А эта елда… Какой тут шпионаж? Тридцать лет прошло, другая эпоха на дворе, другое государство… Это как если бы в современной Германии судили какого-нибудь антифашиста за грехи перед Третьим рейхом. Смешно, ну?
– Лично мне не смешно, – буркнул Семаго.
– Да уж, какой тут смех, – сказал Катранов и снова взялся за сердце. – Может, к нам по другой причине прицепились? Или совпадение… Мы же секретоносители, вот они и смотрят за каждым несколько раз в год. А тут выпало на один период…
– Нет никаких других причин! – взорвался Семаго. – Хватит вам вилять жопами! Ты, я, Мигун – ну что у нас общего, скажи? Ничего нет! Один в штабе РВСН, один в правительственной связи, один в НПО «Циклон», не видимся по десять лет, не звоним! Одно только, единственное, нас связывает – мы когда-то вместе служили в Дичково! А в Дичково недавно шпионский прибор нашли! И нас сразу посадили под колпак! Вот вам и все совпадения…
Официант принес графинчик текилы и вазочку с оливками, разговор на минуту прервался.
Потом Мигунов выпил рюмку, закурил. В темном зеркале на стене вдруг обрисовалось его лицо, похожее в тусклом свете зажигалки на череп с роскошными усами.
– Ты и вправду считаешь, что один из нас – шпион? – произнес Мигунов. Он обращался к Семге, но смотрел на Катранова.
Семга засопел. Его лицо налилось кровью, потемнело.
– А что я должен считать? Тут больше ничего не придумаешь. Никакого другого объяснения.
Наступила тишина. Действительно, сканер-передатчик – это не выдумка, а факт. Заложил его в статую кто-то из тех, кто на ней работал. Работали четверо, один погиб, а трое сидят здесь. Среди них и шпион. Все привыкали к такой логике.
– Ясно, – сказал Мигунов. – Хорошо. Один из нас вставил в статую тот самый сканер. И что делать дальше? Кто хочет сделать признание?
Бывшие друзья-ракетчики переглянулись и как по команде отвели взгляды в разные стороны.
– Что и требовалось доказать, – сказал Мигунов. – Я предлагаю закончить эти пионерские игры. Даже если кто-то из нас и вправду имеет отношение к сканеру, он все равно ничего не скажет… Расстрел вроде отменили, но за шпионаж пристрелят в сыром подвале, как собаку. Или сожгут заживо, говорят, особистам документальную съемку показывали…
– Какая-то у тебя странная логика, – недобро усмехнулся Сёмга. – Дескать, выпьем, разойдемся по домам – и будем жить, как жили? Да? Как ни в чем не бывало?
– А что еще делать? Доказать все равно ничего нельзя…
– Можно! – неожиданно сказал Катранов.
– Что? – спросил Семаго.
– Каким образом? – спросил Мигунов.
Катранов прищурился.
– Когда Дрозд погиб, на лесах нашли пустую сумку. Черную такую, легкую, из синтетики, на змейке – помните? На нее тогда никто внимания не обратил…
Мигунов пожал плечами.
– Не помню никакой сумки.
Семаго пожевал губами.
– Да, что-то такое было… Ну, и что?
– Откуда она взялась, пустая? Что в ней принесли? И куда делось содержимое?
– И что дальше? – спросил Мигунов. – Откуда? Что? Куда? Ты загадки не загадывай. Ты отгадки давай!
– Так вот, в этой сумке шпион принес свою штуковину. А когда заложил ее в статую, сумка опустела. Надо вспомнить, чья эта сумка. Ее хозяин и есть шпион!
– Уж точно не моя, – быстро ответил Семаго.
– И не моя, – сказал Мигунов.
– И не моя, естественно, – покачал головой Катранов. – А чья?
Тяжелое молчание стало ему ответом.
– Давайте лучше выпьем! – предложил Мигунов. – Катран, я у тебя рюмку текилы одолжил. Вот, наливаю обратно.
– А за что пьем-то? – спросил Катранов, поднимая стопку.
– За честность между старыми друзьями! – сказал Мигунов, внимательно глядя ему в глаза. – Н у, и за порядочность отношений, конечно!
Уши Катранова порозовели.
– Прекрасный тост, – кивнул он.
