днем, и с каждым часом мороз и тьму пронизывали потоки света, льющиеся от восходящей Рождественской звезды.
И грянуло Рождество! После голодного Сочельника, жиденькой кашки с изюмом, ночной морозной дороги в храм, исповеди в длинной очереди, долгой всенощной службы. …Наконец, хором на всю вселенную: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащии, звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока: Господи, слава Тебе» – и сладкое причастие Святых Тайн, и обратная дорога домой под яркими звездами, когда в душе только свет и радость, и праздничное застолье, и поздравления, и гусь с яблоками – и много, много чего еще.
Я бесшумно поднялся по лестнице на третий этаж, открыл дверь своим ключом, вошел в просторную квартиру и… замер.
Над телом молодой женщины, распростертом на полу, стоял сухопарый мужчина, словно любуясь результатом проделанной работы. Он вернул пистолет в наплечную кобуру, нагнулся и бережно поправил полу её халата: дети, старики и мертвецы беззащитны под насмешками пошляков. Обвёл пристальным взглядом помещение, ободряюще, как старой приятельнице, кивнул убитой женщине и удалился на балкон, где на фоне серого неба чернела решетка пожарной лестницы. Женщина в светлом махровом купальном халате и тюрбане из полотенца на голове, должно быть, только что приняла ванну и остановилась у большого зеркала в гостиной. Там её и настигла пуля. Кожа её сияла нежной матовой белизной, чуть согнутые в коленях стройные ноги, разбросанные гибкие руки, изящная длинная шея, прядь волос на щеке – всё в ней еще дышало жизнью и здоровьем, и только небольшое темное пятно под головой, растекающееся по паркету, напоминало о том, что она мертва.
В затемненной части комнаты кто-то шевельнулся, и меня осенила догадка: не я один являюсь свидетелем этого убийства. Там, в полутьме, что-то качнулось, тонко звякнуло стекло и будто бы сверкнул камень на перстне невидимой руки. Холодок животного страха пробежал по спине, и я остался неподвижно стоять в темной прихожей, ожидая следующего поворота событий.
В гостиную вошел пожилой мужчина, увидел убитую и трясущимися пальцами набрал короткий телефонный номер:
– Я должен сообщить об убийстве. Женщина двадцати трех лет. Адрес…
Спустя буквально минуту, в комнату вошли двое в штатском, сфотографировали тело, задали старику несколько вопросов, тщательно смыли кровь с паркета, упаковали тело в черный пластиковый мешок и вынесли. Старик вышел вслед за ними. Осталась пустая комната, некто в темноте и я, в состоянии гнетущего ожидания.
Вдруг раздался щелчок замка, распахнулась входная дверь, и вошли две девушки.
– Почему тут никого нет? Может, ты дверь перепутала?
– Да нет, ключ же подошел. И потом я уже здесь была. Рита в гости приглашала.
– Где же она?
– Сама не знаю. Она обещала устроить здесь вечеринку.
– Слушай, а давай уйдём. Что-то мне тут не нравится. Страшно!..
– Да брось ты, глупая! Ну может, она в супермаркет на углу выскочила за шампанским, или еще за чем. Мы уйдем, а она вернется.
Девушки сняли куртки и бросили их в кресло. Сами расположились на диване и разложили на коленях свежие номера глянцевых журналов. Они поминутно толкали друг дружку, показывая картинки, увлеклись и не заметили, как слегка качнулась портьера, появился ствол с глушителем, и раздались два глухих щелчка. Головы девушек поочерёдно дернулись, размякшие тела завалились на бок. На этот раз сухопарый даже не вошел в комнату. Он лишь отодвинул тяжелую портьеру, внимательно рассмотрел тела убитых и бесшумно скрылся из виду.
– Тебе не показалось, что эти стражи порядка действуют заодно с киллером? – раздался глуховатый голос из темноты.
– Да, уж как-то подозрительно быстро они свернули расследование убийства, – откликнулся я из своего укрытия.
– Может, какая-нибудь секта? Знаешь, сейчас много развелось психопатов, которые якобы занимаются борьбой с нравственностью и под эту идею убивают людей.
– Очень даже возможно, – согласился я.
– Выходи из своего окопа, присаживайся, – прошелестел голос, и снова звякнуло стекло. Передо мной появился высокий стакан с желтоватой жидкостью и льдом. Вот откуда стеклянный звон, подумал я, делая обжигающий глоток и утопая в кресле.
– Жена, дети? – спросил меня голос из темноты.
– Скорей да, чем нет, – ответил я туманно. – Уехали в пансионат. Я им купил путевки, чтобы отдохнуть в праздник без помех.
– Понятно. Постой! Смотри: снова эти липовые следователи.
– Да ну их, Серега, стоило ли покупать дорогущий киноцентр,
