– Что я должен знать? Я только что из Подмосковья приехал.
Она подвела меня к окну и показала на дом, что напротив нашего, на другой стороне проспекта. Там на белом фасаде чернела пещера выжженной дотла квартиры без окон и дверей.
– Я в той квартире Новый год встречала. Пашка накупил китайской пиротехники. Вся лоджия ею завалена была. В полночь стали пускать ракеты прямо с лоджии. Мне повезло: я на кухне с девочкой болтала. Когда вся пиротехника взорвалась, я успела добежать до двери и выскочила из квартиры. Четверо погибли, остальные до сих пор лежат в реанимации. Мне больше всех повезло, но всё равно огнем щеку и волосы опалило. Теперь останутся шрамы на всю жизнь. Ты не смотри на меня, ладно… Я такая уродина…
Девушка говорила тихо, поворачиваясь ко мне необожженной частью лица, по-прежнему красивой. Такой печальной, смиренной, мягкой мне её видеть еще не приходилось. С одной стороны я понимал, что это Божие наказание за то, что она использовала дар красоты для соблазнения, а с другой – испытывал жгучую жалость к изуродованной девочке.
– Постой, но ведь есть же пластическая хирургия!
– Есть. Только стоит такая операция тридцать тысяч долларов.
– Ого! – вырвалось у меня.
– Я уже родичей и знакомых обзвонила. Все отказали. Даже те, кто хвастали, что у них сотни тысяч. – Она подняла на меня единственный глаз (второй был замотан бинтами) и обреченно спросила: – У тебя случайно нет тридцати тысяч долларов?
– Откуда!.. Но можно попытаться найти эти деньги.
– Попробуй, а? – совсем шепотом сказала он. – Я тогда рабыней твой стану до конца жизни.
– А вот этого не надо!
Девушка подошла к входной двери, положила руку на ручку замка и, не поднимая головы, сказала:
– Я ходила на похороны девочки, которая сгорела… там. Видела, как опускали гроб в глубокую яму. Там все плакали!.. Я думала, что с ума сойду от рыданий матери. Потом ночью мне снилось, будто это меня в гробу опустили в могилу и засыпали мерзлой землей. А я лежу там, на глубине, живая, а ни пошевелиться, ни крикнуть не могу. Проснулась и потом две ночи глаз не сомкнула. Всё боялась, что вернусь в эту могилу. Андрей, мне так страшно!
– Знаешь, девочка, бояться этого не стоит, – сказал я как можно мягче. – Когда человек умирает, его душа покидает тело и три дня посещает друзей и близких, прощаясь с ними. А на третий день, когда тело предается земле, душа поднимается к своему Отцу Небесному, который дал ей жизнь. Там, на том свете, неверующих нет, потому что всё духовное и вечное. Там всё что человек или отвергал или верил – предстаёт воочию. Вот внизу – мрачный ад с миллионами страдающих в мучениях грешников, а вот наверху – свет, исходящий от Спасителя. И душа сразу узнаёт своего Отца и тянется к Нему, изо всех сил взлетает – а тут стоп! На пути восхождения души к сияющему Спасителю – двадцать мытарств, и на каждом из них тебе показывают твои грехи, один за другим. И если ты не исповедовалась, не сжигала их в таинстве покаяния в храме Божием, то этот частный суд душа не выдерживает и низвергается вниз, в пучину ада. Вот этого нужно бояться. И если хоть чуть-чуть совести осталось, то нужно спешить в храм Божий и начинать уже сейчас готовиться к этому страшному суду. И стоит только начать это святое дело, как жизнь наполнится смыслом и радостью. Тут и страхам конец. Понимаешь?
– Хорошо. Я подумаю.
Диана последний раз умоляюще взглянула на меня красивым глазом, бесшумно, как тень, просочилась в узкую щель входной двери и тихо щелкнула защелкой замка. Я позвонил Игорю.
– Да, да, наслышан об этом пожаре, – как всегда спокойно сообщил созерцатель. – Так значит и Дарья там была. – Он упорно не признавал её языческого имени, называя на православный манер. – Знаешь, Андрей, это неспроста. Значит, твоя молитва возымела действие.
– Слушай, брат, мне бы не хотелось такого поворота. Что же получается, я виноват в том, что девочка обгорела?
– Виновата, конечно, она, её смертный грех, – сказал Игорь, – только если Господь устроил девушке такое испытание, то это, несомненно, для спасения души. Господь хочет и ждёт её обращения. А деньги на пластическую операцию… – он запнулся, вероятно, погрузившись в молитву, потом сказал: – Деньги ты ей скоро принесёшь. Они появятся, не сомневайся.
Вечером следующего дня позвонил Игорь и сказал:
– Ну вот, видишь, Андрей, как всё устроилось! Антиквар перед выездом из страны распродает свою коллекцию. Ту её часть, которую не может вывезти с собой и продать в Москве. Вспомнил нашу с тобой работу с яйцом Фаберже и снова приглашает нас на дело. Опять доставка Уральским партнёрам. И знаешь, какова сумма гонорара?
– Тридцать тысяч долларов?
– Именно! Чтобы даже у самого непроходимого тупицы не было сомнения: Бог посылает искушение и даёт всё возможное для его успешного преодоления.
Вся операция с яйцом Фаберже повторилась за исключением
