спасения во Христе.
После таких откровений не нужно меня тащить в храм. Я вхожу в него, как в небесный корабль, где даже пыль под ногами свята. Перед литургией прихожане пишут записки и ставят свечи. Как все это с виду буднично… Тихо и спокойно… Обхожу старинные иконы. После поклона и приближения каждая икона тысячами молитв говорит со мной. Существует слово «намытый» ? это что-то свежее, сияющее, у мамы на руках, с румянцем во всю щеку. Здешние же храмовые иконы «намолены» ? это когда впитавшие в себя тысячи молитв, поклонов, целований святые образы делятся с тобой теплым незримым светом, от них исходящим. Путешествие к центру сердца
Под монотонное чтение часов становлюсь в очередь исповедников. Вспоминаю слова одной проповеди: церковь ? это лечебница, в которую идут для исцеления. В больнице делают прививку и мы переносим в легкой форме смертельную болезнь, чтобы не погибнуть. Исповедь ? как бы «прививка», легкое, щадящее подобие Страшного Суда. Кому-то это дано ощущать больше, кому-то ? меньше. Мне сегодня везет: соседи по очереди сосредоточены на покаянной молитве. А батюшка у аналоя весьма строг.
«Глубоко сердце человека, и кто познает его», «Царствие Небесное внутрь вас есть» ? эти таинственные слова остаются для меня загадкой и не дают покоя. Прошу Ангела объяснить мне это. Добрый наставник кротко соглашается.
Путешествие внутрь сердца начинается с очищения. «Нельзя нечистому войти в Царствие Небесное, ? говорит Ангел. ? Сердце человека ? суть его. Если внешнее сердце подвластно врагу, то центр его неприступен для греха. Там, в центре сердца человека, располагается огонь Света, в котором сгорает все нечистое. Очистись добрым огнем покаяния. А чтобы пламя стало поярче, я помогу тебе памятью смерти».
Итак, я на коленях. Мою голову покрывает епитрахиль и ладонь священника. Обычное начало, с некоторых пор ставшее пугающе дежурным, меняется. Я стою на крохотном пятачке твердой земли. Подо мной зияет огромная бездонная пропасть. Пространство вокруг превращается в чуткий Слух. Каждое слово взрывается и гремит, перекрывая ритмичную канонаду сердца. «Исповедаю… Господу… Богу… моему…»
Перечисление грехов сопровождается созерцанием тех адских адресов, куда с их помощью попадает грешник. Память выбрасывает наружу новые и новые грехи, забытые и неведомые. Они выходят из души и собираются в черное зловонное облако вокруг меня. Сначала бесформенное, оно постепенно обретает очертания страшного существа. Никогда не доводилось видеть, но я узнаю его ? это вечная смерть. Не будь на голове епитрахили, это чудовище, верно, поглотило бы меня. После моих «раскаиваюсь, прошу простить и разрешить» священник произносит разрешительную молитву. В это время смерть вспыхивает и сгорает бесследно: ни дыма, ни пепла.
Облегченно встаю с колен, горячим и мягким. Прикладываюсь к прохладным Кресту и Евангелию. Беру благословение на странничество. И получаю его на удивление просто.
? Порадовал ты сегодня Господа, ? говорит суровый священник с неожиданно доброй улыбкой.
Благодарю, отхожу от аналоя. Стою и смотрю на Престол в алтаре, как первый раз. Удивительное таинство ? покаяние! Только минуту назад я был переполнен грязью и не мог представить себе, как можно жить без грехов, которые срослись со мной. И вот я стою чистый, будто заново родившийся, и мне непонятно другое: как мог я жить так грязно и носить в душе тяжкий груз нечистот. На душе ? опьяняющая чистота и легкость. Это дар, непостижимый и богатый, потому что не за что получен, лишь за один малый шажок к Богу. Как легко быть чистым, и как легко благодарить за это Подателя чистоты.
Приближаюсь к распахнутым Царским вратам. Чувство величественного и страшного Присутствия нарастает. Слова Иисусовой молитвы сначала заполняют сознание, потом все существо, затем овладевают всей моей вселенной. Никогда еще молитва не струилась так легко ? это Ангел помогает: сильный луч направляется в сердце. По нему льется, упруго течет молитва.
Мое старание вознаграждается вливанием свежих сил, укрепляющих меня в изнеможении. От Престола, окутанного ароматной кадильной дымкой, льются волны невыразимой доброты. Словно любящий сильный отец принимает из материнских рук меня, умытого младенца, не ведающего собственного греха, и обнимает мощными бережными руками.
Смолкают громкие звуки, утихают сильные чувства, замирают резкие движения ? мир сходит в сердце. Время встает и разливается полем до горизонта. Здесь живут цветы и травы, радуга на струях летнего дождя и синее небо, детский смех и жужжание пчел. Здесь искрятся глаза влюбленных и улыбки матерей, звучат стихотворные рифмы, оживают дивные картины художников и ласкает слух нежная мелодия.
Блаженный отдых на поле душевном внезапно нарушается нарастающим грозовым шквалом. Битва продолжается.