Свой семьдесят восьмой день рождения Шон Коннери отметил изданием автобиографии (Being A Scot, by Sean Connery & Murray Grigor), которую представил на международном книжном фестивале в Эдинбурге. Книгу эту давно ждали.
Хотя перипетии жизни актера многим хорошо известны, всем хотелось услышать его собственную трактовку событий. И потом — ведь это нормальная реакция, когда человек желает ответить на обвинения в свой адрес. А обвиняют его во многом. Любовницы — в бездушии (он их цинично использовал и жестоко бросал), первая жена — в рукоприкладстве, в том, что он отказывает своему единственному сыну в наследстве. И многие прочие, с кем столкнула его судьба, — в алчности, хамстве.
Он без конца судится — со своими продюсерами, с бывшими финансовыми советниками, с соседями. Одним из самых активных жалобщиков на плохой характер Коннери в последнее время является его сосед по манхэттенскому дому доктор Султан, который называет известного актера «хамом, попирающим цивилизованные нормы» и «старым неряхой, открывающим дверь в халате».
Шон Коннери не любит вторжений в личную жизнь. Он свел на нет две попытки профессиональных литераторов стать его соавторами, и лишь давний приятель кинозвезды, телевизионный продюсер Мюррей Григор смог довести дело до конца. Естественно, вся черновая работа досталась Григору. Они часами беседовали, потом Коннери шел играть в свой любимый гольф, а Григор продолжал трудиться.
У них была предварительная договоренность с одним издателем, но тот, ознакомившись с плодом их совместного творчества, сотрудничать отказался: «Мы планировали публиковать историю жизни, а это получилась книга о Шотландии. Несмотря на то что в ней очаровательные эпизоды эдинбургского детства, и сэр Шон — замечательный рассказчик анекдотов, остро подмечающий детали, такая концепция автобиографии кажется нам совершенно неприемлемой».
В результате щедро украшенная иллюстрациями книга «Быть шотландцем» вышла в другом издательстве. С цитатой другой знаменитости, Джона Хастона, на последней странице суперобложки: «Молю Бога, чтобы он сделал Шона Коннери королем Шотландии».
Заявленная цена автобиографии была 20 фунтов, но всего через неделю после презентации ее можно приобрести всего за 11 во многих интернет-магазинах. Один из первых читателей оставил комментарий: «Нетратьте зря деньги».
Профессиональные критики тоже выразили разочарование. В книге есть театр, гольф, футбол, кораблестроение, разные курьезы шотландской архитектуры и истории, рассуждения о национальном характере и о вкладе шотландцев в успешные проекты Голливуда (ну, эту интересную информацию наверняка предоставил соавтор, он человек образованный). А где же сам сэр Шон? — спросили они. Его в автобиографии очень мало. В общем, «если вы фанат бондианы, или любите сплетни, или увлечены кино, или просто хотите знать, чем дышат знаменитости, то будете страшно разочарованы книгой», — предупредил автор рецензии в Guardian.
Кажется, скрытный шотландец надул всех. После преподнесенной им лекции по культуре читатели почувствовали себя примитивными любителями «клубнички». Энциклопедические знания — пожалуйста, а обнажаться Коннери и не собирался. Наоборот, с каждой главой он напяливал на себя все новые одежды.
Флоридский горец
На родине многие скептически относятся к громкому патриотизму своего знаменитого соотечественника, который пообещал вернуться на родину, когда она станет независимой. Шотландцы знают — никогда он к ним не вернется. Слишком давно живет в теплых странах, предоставляющих ему налоговые послабления.
Британская пресса тоже недолюбливает Шона Коннери. Даже когда он делает доброе дело, жертвуя в разные благотворительные фонды, в его поступках находят изъян — почему нескромен, публикуя списки этих фондов? Может, образованные классы до сих пор не могут простить ему, мужлану, что сыграл выходца из их среды?
Поразительно, как он вообще был утвержден на эту роль. Ведь сначала не понравился ни Флемингу («Я ищу командира Бонда, а не каскадера-переростка»), ни продюсерам Брокколи и Зальцману, шокированным наглым поведением и непрезентабельной одежкой малоизвестного тогда актера. Они видели супершпиона умным, ироничным представителем высшего общества. Таким был сам Флеминг. Его Джеймс Бонд не имел ничего общего с пришедшим на собеседование мужиком, который свои условия отбивал ударами кулака по столу.
Лишь жена Брокколи разглядела в Шоне сексуальность, так полюбившуюся потом зрителям — и женщинам, и мужчинам. «Посмотрите на эти движения пантеры», — сказала она, показывая в окно на уходящего Коннери.
Но эта история тоже осталась за рамками биографии. Вообще удивительно, как мало места в книге уделено бондиане. А ведь именно предложение сыграть в «Докторе Ноу» явилось счастливым лотерейным билетом, навсегда изменившим судьбу 31-летнего актера. Из Коннери получился идеальный Джеймс Бонд образца 60-х. Простонародность его говора расслышали только англичане.
Биография в футляре
Сначала Коннери не играет в прятки с читателем. И после его рассказа о детстве в эдинбургской вороньей слободке под райским названием «Фонтанный мост» с общественным туалетом во дворе читатель готовится всей душой пожалеть и полюбить мальчика, который в пять лет открыл для себя мир книг, а в тринадцать пошел трудиться, чтобы поддержать нищую семью.
Наскребая деньги на билеты в кино, этот мальчик, как и его сверстники, оставлял в залог в соседней лавочке пустые банки из-под джема. Его звали Томми, Шоном он стал в начале актерской карьеры. Он был рослым, сильным, неуступчивым — бился с противниками даже не до крови, а до полного изнеможения, пока взрослые не растаскивали драчунов.
Коннери навею жизнь запомнил свой восторг, испытанный в юности от работы молочником. Ведь ему тогда выдали настоящую лошадь с повозкой. Он потратил с трудом накопленные гроши на украшение этой лошади.
Так вот почему небедный Коннери так безобразно торгуется при подписании контрактов — это его призраки нищего детства преследуют. За мощным фасадом кинозвезды скрывается мальчишка Томми, который боится бедности, боится снова оказаться в трущобах Фонтанного моста, боится обнаружить, что недоучился в школе. Он, перепробовавший несколько низкооплачиваемых профессий — от полировщика мебели до каменщика и натурщика, на всю жизнь запомнил, как тяжело достаются деньги.
Читатель все это уже понял, он готов простить актера даже за то, что тот нецензурно отшивает фанатов: «Нечего на моих подписях наживаться!» Коннери остается только добавить в книгу немного страданий. Тем более это несложно, юность обеспечила его богатым материалом.
Мемуары в стиле misery пользуются большим спросом, страдания звезды ценны вдвойне, но напрасно читатель предвкушает переживания и очистительный катарсис: из личной жизни теперь уже не Тома, а Шона. Не стоит ждать и подробностей романа с легендарной Ланой Тернер, из-за которого молодой Коннери едва не стал жертвой ее ревнивого любовника-мафиози.
Заветная дверца, едва приоткрывшись, навсегда захлопывается. И начинаются этнографические, культурологические, исторические экскурсы, стариковское брюзжание в сторону политиков. Подобные воспоминания пишут не звезды Голливуда, а вышедшие на пенсию чиновники и политики, люди в футляре.
