— Значит, договорились: вне работы общаемся исключительно на «ты».
— Хорошо. Едем? — кивнула она головой в сторону открытого лифта.
— Едем, — подтвердил он. — Но в другое место.
— То есть как? — непонимающе захлопала та аккуратно накрашенными ресницами. — Куда? Вы не хотите посмотреть мои материалы? Я которую ночь не сплю…
— Верю. Поэтому предлагаю день отдыха, — улыбнулся Ладышев.
«Пожалуй, с ней будет не стыдно появиться на даче», — подумал он, окинув взглядом плотную, но стройную фигуру, отметив при этом и макияж, и тщательно уложенные волосы.
— У тебя были планы на сегодняшний вечер?
— Нет. Только выспаться хотела.
— Всего-то? Ну, раз делать нечего, поедем к моему другу, бывшему однокурснику, праздновать день рождения. На дачу в Крыжовку.
— А работа? Я ведь хотела отчитаться…
— По дороге, — мягко остановил ее Вадим. — Все, что считаешь нужным, расскажешь по дороге.
— Есть еще информация на флэшке. Я хотела переписать на твой ноутбук.
— Перешлешь по электронке. На визитке есть адрес. Не потеряла?
— Нет.
— Вот и чудно! Едем!
— Это будет удобно? А подарок? — окончательно растерялась Катя под его напором.
— Это будет удобно и подарок при мне. Но сначала заедем к тебе. Не мешало бы переодеться во что- то более подходящее для загородных прогулок. Где твой горнолыжный комбинезон?
— На Чкалова.
— Замечательно! И свитер рекомендую потеплее, чтобы не замерзла, пока печь протопим да дом прогреется. По пути я загляну к матери, затем домой, в магазин — и за город. На все про все у нас три часа. Уложимся?
— Не знаю, — растерялась Катя. — Все так внезапно. Я не привыкла жить в таком ритме. Я привыкла думать, прежде чем…
— Прежде чем что?
— Прежде чем принимать решения.
— И я привык думать, чтобы потом меньше думать над самим же созданными проблемами, — путано произнес он. — Но иногда полезно нарушать правила. Для свежести все той же мысли. Давай свой пакет, — Вадим перехватил из ее рук увесистую поклажу и развернулся к дверям. — У тебя там кирпичи? — оценил он вес содержимого.
— Почти. Только в них спрятаны ответы на твои вопросы, — выбегая за ним на крыльцо, пояснила Катя.
— Меня всегда удивляло: ну почему знания, которые мы носим в голове, такие легкие, а те, что в книгах и на бумаге, такие тяжелые? — пошутил Ладышев.
— Знания, которые лежат в этой сумке, мне дались не так уж легко, — не оценила его шутки Проскурина.
— Слушай, меня так и подмывает спросить: неужели ты ответила на все вопросы? — подхватил ее за локоть Вадим, увлекая за собой на мигающий зеленый сигнал светофора.
— Далеко не на все, — честно призналась она. — В основном на те, где требовалась информация общего характера. С цифрами сложнее. Большинство из них обитает в запредельной для моих возможностей сфере.
— Например?
— Например, условно допустимая сумма, которую готова потратить на себя отдельно взятая обеспеченная белоруска. Что ты имел в виду? Одежду, косметику? Услуги? Если да, то какие? — на бегу уточняла Катя. — И что ты понимаешь под словом «обеспеченная»? Вернее, насколько должна быть обеспечена женщина, которой ты интересуешься? Одна считает себя обеспеченной, имея в месяц тысячу долларов на семью, другая за один час потратит в несколько раз большую сумму в бутике. Задай планку, так как от нее пляшет ответ на встречный вопрос: сколько тебе нужно таких женщин, которые могут потратить на себя энную сумму?
— Ты права. Некорректный вопрос, вернее, неточный, — на секунду задумавшись, согласился Ладышев. — Я над этим подумаю. Что еще?
— Таких неясностей хватает.
— Ладно, разберемся, — сняв на ходу машину с сигнализации, успокоил ее Вадим. — Одно непонятно: почему ты мне ни разу не позвонила?
— Я не привыкла, — удивленно пожала плечами Катя. — Вернее, я привыкла до всего докапываться сама. Меня так Жоржсанд учила. Красивый цвет, — оценила она впервые увиденный при дневном свете автомобиль Ладышева.
— Темный баклажан, металлик. Мне он тоже нравится. Кто такая Жоржсанд? — захлопнув за ней дверь, завел он двигатель.
— Наш главный редактор. Удивительная женщина.
— Расскажи о ней. Я люблю, когда мне что-то рассказывают по дороге, — подбодрил он. — Например, почему ее зовут Жоржсанд?
— Потому что Евгения Александровна, — пожала плечами Катя. — Никто не помнит, кто назвал ее так первым. Возможно, Потюня.
— Кто такой Потюня? — вырулив с парковки, продолжил «допрос» Ладышев.
— Вениамин Потюня. Наш фотокор. Очень хороший фотограф, рекомендую. А еще он — отец-героин: на три официальных и бессчетное количество неофициальных браков имеет троих детей.
— Молоток мужик! — присвистнул Вадим. — И как он управляется со всей этой оравой?
— Вообще-то, он утверждает, что на данный момент живет один, на съемной квартире, — улыбнулась Катя. — Верится с трудом.
— Не может без женской ласки?
— Не знаю. По-моему, это женщины без него не могут. Он у нас добрый: всех любит, со всеми живет, всех детей признает, от всех со временем уходит. И при этом совершенно искренне считает себя счастливым.
— Почему?
— Гордится, что выполнил и даже перевыполнил наиглавнейшую функцию передаточного звена следующим поколениям.
«А вот я эту функцию игнорирую, — подумал Ладышев. — С точки зрения эволюции — неправильно. А ведь верное определение — передаточное звено. Есть информация, которую передашь только с генами. Но ведь детей надо родить, иоспитать, вырастить, чтобы эта информация пополнилась и передалась дальше… Н-да, задачка. Осталось только подыскать мать для реализации функции передаточного звена».
— Подъезжаем, — предупредил он Катю и взглянул на часы: — Двадцать минут на сборы хватит?
— Я постараюсь. Может быть, чаю с дороги?
— Нет, спасибо. Я подожду в машине, сделаю несколько звонков. Да оставь ты это! — с улыбкой ухватился он за пакет. — Как я понимаю, все, что в нем находится, теперь принадлежит мне?
— Ну, почти.
— Тогда вперед и с песней! За вещами! — проводив Катю взглядом до подъезда, Вадим набрал номер матери. — Мама, здравствуй! Да, прилетел, уже в Минске. Все в порядке, привез твои любимые конфеты. Как себя чувствуешь? Конечно, заеду! Минут через сорок.
«Такое чувство, что вся моя жизнь кратна двадцати минутам», — дав отбой, отстраненно подумал он и взглянул на часы: из отпущенного Кате времени прошла только четверть. Пальцы тут же стали набирать следующий телефонный номер…
— …А где живет твоя мама? — поинтересовалась Катя, когда они выехали со двора.
— На Пулихова.
