На первой же переменке весь класс окружил Кирилку. Всем хотелось поближе взглянуть на необыкновенный портфель.
Но Клавдия Сергеевна посоветовала им не толкаться, а спокойно сесть на места. Пусть лучше портфель пойдёт вкруговую, по всем партам, тогда каждый сможет его хорошо рассмотреть.
– Хочешь так, Кирилка? – спросила Клавдия Сергеевна.
– Хочу, – шёпотом ответил Кирилка.
И портфель отправился с одной парты на другую по всему первому классу «А».
Не было ни одного из тридцати трёх ребят, кто не пощупал бы прочность кожи портфеля, не полюбовался бы его двумя замками, двумя ключами, двумя ремнями и восемью отделениями.
Обратно к Кирилке портфель вернулся без единого пятнышка, без единой царапины, овеянный небывалой для портфеля славой.
– Наверно, он из моржовой кожи, – проговорил Петя, деловито щупая портфель, который уже лежал рядом с Кирилкой. – Или из мамонтовой… А может, из китовой или тюленьей? Они всегда водятся на Севере.
Кирилка ничего не ответил. Он протирал тряпочкой сверкающие бляхи замков. Он только поднял на Петю глаза, полные доверия. Если бы Петя сказал, что портфель сделан из банановой кожи и на Севере водятся крокодилы, Кирилка вцепился бы в каждого, кто посмел это отрицать.
Но из школы, несмотря на портфель, Кирилка возвращался в одиночестве. Петя и Вовка шли впереди, а он понуро плёлся сзади.
Петя и Вовка обсуждали очень важный вопрос: куда лучше им снарядить экспедицию – на Северный полюс или в Антарктиду?
А Кирилка, печально вздыхая, думал о том, что и портфель ему не помог: Петя всё равно не хочет с ним дружить. И Вова тоже.
– Нет, как ты не понимаешь, – горячился Петя, размахивая рукой, – как ты не понимаешь? У меня только три парохода! Нельзя пополам, раз три… Ну как ты разделишь три пополам? Как?
– А тоже нельзя, чтобы у тебя были одни пароходы, а у меня одни самолёты, – упрямо твердил Вовка. – Так тоже неинтересно!
– Тогда как? Ну как? – Петя иронически прищурился. – Ну? Ну? Как ты хочешь?
В то самое мгновение, когда Вовка собирался предложить свой план распределения пароходов и самолётов, пронзительный крик, полный отчаяния и ужаса, раздался у них за спиной.
– Что это? – воскликнул Петя и обернулся.
Кричал Кирилка.
Какой-то верзила, тощий и длинноногий, с громким хохотом вцепился в Кирилкин портфель и тащил портфель вместе с Кирилкой в боковой переулок между домами. Кирилка упирался, скользил, падал, но портфель держал крепко и, кажется, готов был скорее умереть, чем отпустить его кожаную ручку.
Первым опомнился Вовка:
– Вот дрянь!
Надув до предела красные щёки, он ринулся на помощь Кирилке.
Петя побежал следом за ним.
Они подоспели в самый раз. Увидев их, парень тотчас отпустил портфель. Игриво насвистывая, он завернул в тот самый переулок, куда перед этим тащил Кирилку.
А Кирилка шлёпнулся в снег. И когда мальчики подбежали к нему, сидел в сугробе, горько плача.
Вовка помог ему встать.
– Ладно, не реви… – сказал он и потряс кулаком в том направлении, куда исчез Кирилкин обидчик. – Он у нас ещё увидит! Еще как увидит…
Петя протянул Кирилке носовой платок:
– На, вытрись…
И Вовка вытащил из кармана свой платок:
– Лучше мой возьми! Ты не смотри, что грязный. Зато сухой…
Кирилка взял и тот и другой. Всхлипывая, прорыдал тонюсеньким голоском:
– Чуть… не утащил…
Вовка снова потряс кулаком:
– Думаешь, мы бы дали? Мы бы…
– Кирилка, – с озабоченным видом сказал Петя. – Дай-ка лучше я сам тебя вытру… А то ты стал какой-то ужасно грязный… Ужасно!
– Это он об мой платок! – похвастался Вовка. – Честное слово!
– Вова! – Петя посмотрел на Вовку.
– Чего? – спросил Вовка, посмотрев на Петю.
– Пусть он с нами дружит? А?
– Кто? Он? – Вовка кивнул на Кирилку.
– Он. Пусть с нами дружит, а?
– Пусть дружит.
– Пусть?
– Пусть!
– Кирилка, – сказал Петя, – будешь с нами дружить?
– С вами? – недоверчиво прошептал Кирилка.
– С нами! – подтвердил Петя. – С ним и со мной. Хочешь?
Но Кирилка молчал, переводя глаза с Пети на Вовку и снова с Вовки на Петю.
– Ничего не понимает! – с сожалением воскликнул Вовка. И громко, точно глухому, стал раздельно выкрикивать каждое слово: – Хочешь дружить… ты… да он… да я?
Тут Кирилка снова залился слезами. Всхлипывая, проговорил, что он всегда хотел, только они не хотели… И он бы давно хотел, если бы они хотели… И если он молчал, так потому, что они всё время молчали… И раз они хотят с ним дружить, то и он больше всего на свете хочет с ними дружить, с Петей и Вовкой.
Говоря это, Кирилка вытирал слёзы сразу двумя носовыми платками, и его лицо – нос, щёки, лоб и подбородок – становилось всё грязнее и грязнее.
– Это он об мой платок! – хвастливо выкрикивал Вовка.
Действительно, Кирилка сделался таким чумазым, что после небольшого совещания мальчики решили: лучше им сперва зайти к Пете. У Пети Кирилка хорошенько отмоется, прежде чем пойдёт домой.
Глава восьмая
Лампа под зелёным абажуром
Началось это с того самого дня, когда после приключения с портфелем мальчики прибежали к Пете отмывать Кирилку от грязи.
Сначала, перебивая один другого, они рассказали маме историю с портфелем. Потом мама хорошенько рассмотрела и сам портфель, его восемь отделений, два замка, два ключа и всё остальное.
После этого Петя заявил:
– Теперь мы дружим! Это тот мальчик, который сидит со мной на парте. Знаешь?
Мама, конечно, всё знала. Она спросила:
– Его зовут Кирилка?
– Да! – хором ответили мальчики.
– Раздевайтесь скорей и мойте руки. Сейчас будем завтракать. – Мама развязала у Кирилки шарф и взяла у него из рук шапку. – У меня получилась такая гречневая каша, что вы пальчики оближете!
– Гречневая? – от восторга взвизгнул Петя. – Ох, до чего у меня разыгрался аппетит…
– И у меня тоже ничего, – буркнул Вовка, поглаживая себя по животу. – Тоже играет!
– И у меня, – всем на удивление, тоненько пискнул Кирилка.
Но при этом он так смутился, что его жёлтенькие веснушчатые щёки залил пунцовый румянец и, откуда ни возьмись, на них засияли прехорошенькие круглые ямочки. Кто бы мог подумать, что Кирилка умеет так славно улыбаться?
А на столе уже появились три тарелки, до краёв полнехонькие гречневой каши, и три кружки, тоже до
