выглядело вполне работоспособно.
Теперь станины. Чугунные обрабатывать проблематично, поэтому будем лить из железа. Размерами они получатся небольшие, но все равно килограмм по триста – четыреста потянут. Да и столик универсального станка, на котором будет крепиться обрабатываемая деталь, придется сделать массивным и притертым по нескольким граням, с местами креплений для различных операций.
Поверхности столика и площадки могут притереть и здесь, сегодня в одной из мастерских видел, как что-то подобное делали. А вот шабрить направляющие на станине нового токарного станка придется самому. Здесь этого делать еще никто не умеет. И микрометров еще нет, даже как понятия, значит, в виде шаблона придется использовать большое венецианское зеркало. Точно знаю, что поверхность у него идеально ровная, ибо стекло лито на расплавленный свинец.
Кстати! Стекла и зеркала и сам могу сделать! Но не так быстро, не так быстро.
Неожиданно в дверь постучали, она открылась, и в комнату вихрем влетела одетая в новое синее платье моя милая любовница:
– Микаэль! Ну где ты был?!
– Изабель, дорогая. Ты не представляешь, только что встретил своего соотечественника. Мало того, это мой родственник по линии матери.
– Что ты говоришь?! Милый, я счастлива вместе с тобой. – Она подбежала, упала в мои объятия, потом приподнялась на цыпочках и прикоснулась к губам.
Ух! Как соблазнительно выглядит грудь в этом красиво декольтированном платье!
– Стой! Милый, стой! Да я же целый час одевалась! Затягивалась! Застегивалась! Давай отложим на вечер.
– На вечер – само собой. Поверь, радость моя, раздену тебя не более чем за одну минуту.
– Ах, так?! Ну держись!
Глава 7
Королевский дворец был встроен в ансамль старинной арабской замковой архитектуры и абсолютно отличался от того, который довелось видеть в той жизни.
Сооружение интересное, но участь его ждала незавидная. Помню, гид рассказывал, что в восемнадцатом веке, в каком-то году, он выгорит дотла, реставрировать его не захотят и на этом месте выстроят то великолепие в версальском стиле, которое и стало известно мне триста тридцать лет спустя.
Наш представительский экипаж подкатил к колоннаде, возле которой поджидали двое слуг, разодетые в шикарные ливреи. Один открыл дверцу кареты, а второй, словно делая нам одолжение, выяснив имена и сверив со списком, провел нас мимо шеренг гвардейцев в одну из приемных, к десятку таких же дворян, топтавшихся у входа в тронный зал в ожидании герольда.
Изабель действительно получила приглашение на прием во дворец, как только мы прибыли в столицу. Но из-за частых болезней его католического величества этот прием все время откладывался. Было уже пятнадцатое октября, лично мне подошло время возвращаться и отправляться на учебу в Малагу, когда в конце концов прибыл нарочный с извещением о завтрашнем приеме.
Во все времена в высшем свете постоянные придворные топтуны относятся к захолустным дворянам в лучшем случае как к клоунам, и мне ужасно не хотелось ехать. Но Луис неделю назад получил предписание отбыть в распоряжение коменданта нового порта у Бильбао, а Изабель так просяще на меня смотрела (ведь ее кто-то должен был сопровождать!), что отказать было невозможно. Девочку можно понять, такие события остаются в памяти на всю жизнь.
На прием надел свой черно-красный атласный костюм, такую же шляпу с белыми перьями и черные с серебряной пряжкой башмаки. Сейчас поддерживал опирающуюся на руку великолепную Изабеллу, одетую в алое платье, отделанное черным шелком, с глубоким, подчеркивающим красивую грудь декольте, и черные туфельки, носочки которых мелькали только во время ходьбы. На шее висел оправленный в золото кулон с большим красным рубином, а копну сложной прически венчал тоненький золотой обруч с тремя такими же рубинами, но поменьше. И только черная кружевная сеточка-вуаль напоминала о трауре.
Через каждые две-три минуты у распахнутой двери в тронный зал мажордом показывал список герольду, и тот объявлял следующих и следующих приглашенных. Вот наступил и наш черед.
При объявлении доны Изабеллы, вдовы владетеля де Гарсиа, окружающие стали смотреть с интересом, а некоторые оценивающе: как лошадник на породистую кобылу, не приобрести ли. Еще бы, хоть род и потерял свою значимость лет сто назад, но феод в метрополии был известен и считался вполне приличным. Не каждый феодал до сих пор мог себе позволить содержать в охране два десятка настоящих латников.
При объявлении дона Микаэля, владетеля де Картенара, большинство лиц выражало безразличие, но некоторые смотрели скептически и с удивлением, мол, что может делать сын председателя нищего колхоза «Сорок лет без урожая» в обществе внучатой племянницы министра, даже несмотря на то, что министр – бывший? Конечно, кого может заинтересовать владетель безлюдного пляжа на одном из дальних островов в провинции Канария. Для Испании тех времен это было все равно что в нынешней России оказаться хозяином загаженных чайками скал самой дальней гряды Курильских островов.
В Толедо мы провели десять дней. Оттягивать отправление в Мадрид дальше не было смысла, поэтому лежачих раненых так и оставили на попечение лекарки. Собственно, задержка была даже не в раненых, мы заранее знали, что им нужно отлежаться пару недель, просто Изабель хотела вступить в столицу во всеоружии, то есть в новых модных платьях. Вот и проводила все дни напролет в мастерской рекомендованного портного.
Луис тоже не бездельничал, разыскал какого-то знакомого однокашника и вместе с ним отдавал все силы без остатка на пирушки да на девок. Ну и мне эта задержка была на руку. Первоначально планировал в знаменитых толедских мастерских заказать для своих дел простенький токарный станок, некоторый инструмент и заготовки по своим чертежам, но встречу с Иваном посчитал исключительной удачей, которая сразу же всколыхнула мою жизнь. Да что там говорить! Рядом со мной появилась родственная душа, кроме того – хороший мастер и искусный боец. В том, что Иван – боец искусный, нисколько не сомневался, наши запорожцы других в наемные ватаги не приглашали.
Выкупился он без проблем, правда, подорожный лист, который давал право, как христианину, остаться на постоянное жительство либо в любое время покинуть империю, он получил только на следующий день.
Оказывается, в военных действиях сейчас было затишье, да и война, говорят, подходила к концу, поэтому в большинстве мастерских в настоящее время работы оказалось немного. Поэтому свои заказы мы сможем разместить и получить очень быстро. Иван говорил, что даже в той мастерской, в которой работал, можно договориться и решить все вопросы. Но мне такое предложение не понравилось. Люди здесь неглупые, когда увидят собранный действующий образец любого моего изделия, хотя бы в дереве, разберутся быстро. Не в моих интересах раскрывать этому миру технологии, способные двинуть прогресс, промышленность и экономику. По крайней мере ближайшие двадцать пять лет.
Столярную мастерскую мы сняли на три дня за три золотых дуката. В оплату входила помощь трех подмастерьев. Так вот, за три дня мы ничего не успели, хоть и работали по семнадцать-восемнадцать часов, пришлось доплачивать еще за два дня.
Самое первое, что сделал, так это линейку: поставил удивленного Ивана по стойке смирно и отмерил кожаным шнуром расстояние от его правого плеча, до большого пальца горизонтально вытянутой левой руки, получился приблизительно метр. У себя не замерял, потому что мне еще расти и расти. Отрезал по этому шаблону ровную планку, поделил кусочки шнура на половинки и разметил планку на десять длинных и десять коротких рисок. Получилась линейка с ценой деления приблизительно в пять сантиметров.
В дальнейшем нужно будет привести измерители в соответствие с привычными. Наплевать, что они рассчитаны исходя из сорокамиллионной части парижского меридиана, мы об этом никому не скажем,
