постоянным подъемом в гору, ведущую от моря к крепости, решил прикрыть двумя артиллерийскими бастионами. Точно такие же бастионы, или скорее равелины, разметили на входе в бухту.
По вопросу строительства этих двух сооружений даже поругался с Лучано и Фернандо, мол, их в свое время умные люди обучали правилам устройства крепостей, и никто никогда ничего подобного не строил, а лучшее, что можно придумать, это поставить на входе в ущелье высокую стену. Сообразив, что такое понятие, как фортификация, сюда еще не дошло, настоял на собственном чертеже.
– Сеньоры, кто заказывает музыку, тот и танцует. Но главное в том, что сегодня, при наличии пушек, даже самая высокая и толстая стена – это деньги, выброшенные на ветер. Мой проект раз в двадцать дешевле, но, поверьте, не менее эффективен, чем ваша стена.
Первые три дня, проведенные на острове, были насыщенными, но в конце концов все вопросы решились, и осталось только ожидать завершения разгрузочных работ. Правда, один день потратили на обход периметра моих владений, а еще накупались голышом и загорели почти до черноты. Мне море нравилось и в той жизни, а в этой влюбился в него, как только впервые увидел.
Домой пришли без происшествий, на сутки раньше, чем добирались на Канары. Пять дней подряд дул попутный ветер.
Оказалось, что мы с Фернандо вернулись в школу и принесли рекомендательные письма самыми первыми. Ожидать остальных и организовывать торжество по поводу выпуска здесь было не принято. Обычно вечеринки устраивали небольшие группы выпускников. Вот и мы приняли из рук начальника школы вожделенные патенты с правом на получение от императора первого воинского звания – капитан корвета (капитан-лейтенант), минуя звание лейтенанта в случае поступления на воинскую службу.
В честь такой радости скинулись на двоих и сняли полностью на сутки салон мадам Жерминаль. На вечеринку пригласили весь преподавательский состав школы и некоторых знакомых флотских офицеров. Вот для кого начался кутеж! Правда, и для воспитанниц мадам наступило самое напряженное время в году.
На следующий день у меня голова совершенно не болела. Конечно, в процессе потребления алкоголя немного симулировал, да и в постели перед сном не поленился, а потрудился от души. Поэтому проснулся с ясной головой и переполнившимся энергией телом. Затем тепло распрощался с Фернандо и своими бывшими наставниками и пошел заниматься делами.
Радость от обладания патентом морского офицера была велика, но подспудно волновал один неприятный момент: кончились деньги. Все, что у меня было, это двадцать одна тысяча в банке – для окончательного расчета за построенные корабли, остальное находилось в поясе – двенадцать дублонов и семь серебряных австрийских талеров.
По моим скромным подсчетам, то, что я потратил за эти два года, рачительный небедный дворянин не потратит за всю свою жизнь. В общем-то все правильно. Не буду говорить о крестьянах, но мещанин с соответствующими запросами, имеющий месячный доход в двадцать пиастров, может считаться человеком обеспеченным, а дворянину такого дохода не только на поддержание престижа, даже на пропитание не хватит. Сколько же денег нужно будущему королю? Нет, не лично для себя, а для державы?
Пользоваться доходом феода я уже не мог, все деньги уходили на счет Изабель. Но, помнится, для закупок строительных материалов перечислил «Новому миру» на пару тысяч больше. Именно такой суммы мне недоставало для решения всех прочих вопросов.
Деловары моего торгового предприятия часто находились в разъездах. Однако в связи с огромными закупками материалов на значительные суммы компания стала известна и другим контрагентам, поэтому замок на двери конторы развитию бизнеса не способствовал. Пришлось нанять на работу еще двоих молодых выпускников негоциантской школы, ирландца Шейна Даффа и итальянца Джованни Тольятти.
Но взяли их тоже не просто так. Пообщавшись в своем кругу, ребята выяснили, что североирландский родственник Шейна имеет возможности поставок меди из британских колониальных владений, а Джованни через своих знакомых может организовать поставки любого количества итальянской серы.
В конторе застал обоих руководителей торговой компании, что было редкостью – и Пашу, и Яшу. Выглядели они элегантными денди. Это я настоял на том, чтобы парни изменили имидж и одевались почти как дворяне. Не было у них только шпаг и некоторых элементов одежды.
– Мне деньги нужны! – уселся за освобожденный для меня Пашей стол и заявил без предисловий.
– А у нас нет. – Он развел руками.
– Не понял юмора. У вас оставалось две тысячи, из них шестьдесят пиастров должно было уйти на зарплату, остальные куда дели?
– У нас должно было остаться две тысячи двести, смотрите, сеньор. – Паша развернул на столе и подвинул большой расчетный гроссбух. – Но мы сэкономили на оптовых поставках еще тысячу девятьсот. А на прошлой неделе Шейн в порту встретил знакомого шкипера, который шел в Венецию с грузом меди. Но в шторм его шхуну сильно потрепало, и он вынужден был завернуть на ремонт в Малагу. Вот шкипер и хотел продать часть меди, чтобы покрыть затраты на ремонт. Шейн привел его сюда, и мы уговорились выкупить все! По его цене! Получилось очень выгодно и продавцу, и нам, здесь его продажная цена на десятую долю ниже, чем наша.
– Неплохо. Но что-то у него мало меди, всего на четыре тысячи.
– На сорок, сеньор! – Четыре голоса воскликнули одновременно.
– Мы ему дали четыре тысячи аванса, – объяснил Паша. – Пусть занимается ремонтом. Медь пока что выгрузили на наш склад, затем продадим тем же венецианцам за сорок восемь. Все уже договорено, даже корабль отправлять не нужно, они придут через полторы-две недели на своей шхуне.
– Отлично раскручиваетесь. А в планах имеются еще какие-нибудь деловые проекты?
– Есть! Та же медь. Это вообще-то британские (вражеские) поставки по ранее заключенным контрактам, но шкипер уверен, что три-четыре корабля в год уходят оттуда по левым документам и совсем не по адресу. Очень рад нашей встрече. Зачем, говорит, тащить весь неучтенный груз в Венецию, если Малага ближе. Просто, говорит, с испанцами раньше постоянно воевали и дел не имели. Обещал адрес нашей конторы дать и другим своим друзьям, перевозящим не только медь, олово, свинец, но и специи.
– Нам бы готовыми медными изделиями торговать. Потребность огромная, – подал голос Яша. – Вот где заработать можно.
– Через год, – ткнул в него пальцем, – будешь торговать. Обещаю.
– Но это не все, – продолжил Паша. – Есть еще проект. Джованни, говори.
– Сеньор. – Молодой худенький итальянец встал и поклонился. – Мы предложили казенному пороховому заводу поставки итальянской серы на двадцатую часть дешевле, чем он брал раньше. Управляющий согласился. С каждой отгрузки мы сможем заработать от пятисот до семисот пиастров. Это ежемесячно.
– Тоже хорошо. Но не оборвут ли тебе, парень, как минимум уши за то, что влезешь в кем-то уже давно отлаженный механизм?
– Отлаженный моими родственниками, сеньор. Дальними, правда. Но они согласились выделить в этом вулкане маленькую нишу и для меня.
Приятно было видеть лица молодых людей, по натуре не лежачих, а стремящихся действовать. Приятно было слышать об их искреннем радении. А были они внешне немногим старше меня.
– Молодцы, сеньоры (глаза ребят радостно сверкнули), с работой справляетесь хорошо. Особая благодарность за четкое исполнение канарского заказа. Пабло, всем сотрудникам повысить зарплату на пять пиастров.
– Благодарим, сеньор. – Довольные негоцианты рявкнули хором не хуже, чем мои бойцы. А что еще нужно для любви к делу? И обзывают тебя прилично, и награждают достойно.
– Две тысячи серебром мне понадобятся к первому августа, а остальные смело пускайте в оборот. К концу года посмотрю на ваши успехи, правильно ли сделал, повысив зарплату досрочно.
Был всего лишь конец мая, в замке даже не надеялись, что с караваном и получением патента обернусь настолько быстро. Мои корабли через две недели будут готовы, можно устанавливать пушки, грузить припасы и отправляться в поход. Но до возвращения домой всех моих студиозов еще почти два
