Нет, он не сомневался в том, что можно не увидеть три-четыре спрятанные мортиры, которые будут тихо стрелять через дыру из-под земли, но не заметить шесть десятков?? И не меньше!!! Потому что за такое короткое время их перезарядить невозможно. И стрельбу вели так, как иберийцы и франки, по заранее намеченным местам.
К звукам хлопков и взрывов присоединились частые мушкетные выстрелы. Очень частые. Глядя на то, как умирают его люди, было совершенно ясно, что прячется здесь не девять сторожей, а по меньшей мере полтысячи солдат. Вот только дымов не видно.
На этом острове не было добычи, здесь их ждала только смерть. А не специально ли Одноглазый его привел сюда? Вон и его корабль возвращается невредимым – единственный из всех… «Все, Одноглазый, – подумал он, – не жить тебе, умирать будешь в страшных муках. И прямо здесь, в море. А сейчас нужно уходить». Но просто так уходить было нельзя, даже перед своими матросами – урон чести.
– Мехмед! Вон, смотри, – крикнул племяннику, который с испугом наблюдал за творящимся с кормы соседней шебеки, и показал рукой в сторону скал, где часто мелькали огни. – Там мушкетеры гяуров.
– А дымы где?
– Слушай меня! Там пещеры! Поэтому и дымов мушкетов не видно! Сквозняк весь дым вытягивает, что тут непонятного? А где дымы немного видны, там мортиры спрятаны. Ясно?! Твоя задача – двумя бортами влупить в то ущелье. Понял?!
– Ясно! Понял, Мурад-ака!
Первый залп накрыл именно те точки, которые они и планировали. Но вот когда развернулись, а кормчий выравнивал горизонтальную наводку, вдруг раздался пронзительный, нарастающий вой. Раньше он был далеким и приглушенным, сейчас же стал громким, жутким, леденящим душу.
Не страшно взять в руки меч и воевать с врагом видимым, но ужасно не хочется умирать от невидимой смерти, когда тебя терзают непонимание и демон безысходности.
Это ядро перелетело корабль и шлепнулось в море ярдах в двухстах от борта. Мурад Реис заметил, как за той же горкой опять хлопнул дымок, выстрелила следующая мортира. Сейчас ядро не долетело ярдов сто.
– Стреляйте, иблисовы дети! – ругал он своих пушкарей, и у тех уже были зажжены фитили, но за секунду до залпа очередной вой донесся с неба и снаряд попал в нос шебеки. Близкий взрыв показался страшным, словно это было ядро тридцатишестифутовой пушки. В результате бушприт оторвался вместе с канатами и насмерть зашиб матроса, а ничем не удерживаемая передняя мачта стала заваливаться назад. И только такелаж средней мачты не дал ей возможности свалиться на палубу.
Ну а их второй залп тоже получился, только все ядра улетели на пустынный песчаный пляж.
– Уходим! Снимаемся! – брызгая слюной, орал Мурад Реис.
А матросов подгонять и не стоило, они уже давно были под впечатлением от скоротечной расправы над эскадрой и сейчас, втянув головы в плечи под вой падающих ядер, резво нажимали на весла.
Ни в одну шебеку больше попаданий не было, правда, стрельба тоже прекратилась.
А в это время лыцари Стоян и Федул стояли у изломанного флагштока и устало смотрели на удаляющиеся в беспорядке корабли побежденных врагов.
– Пятьдесят пять минут, – сказал Стоян, открыв крышку часов.
– Что?
– Прошло пятьдесят пять минут с момента первого выстрела.
– А-а, – кивнул головой Федул, – а мне кажется, что мы воевали целый день.
– И мне так кажется. Давай-ка отремонтируем флагшток, пусть строители видят, что у нас все в порядке.
Пока они вязали палки да цепляли флаг, стали сходиться бойцы. Первым пришел Василий, а следом Раду. Он на плече тащил тело, а под рукой голову погибшего Панфила. Последними появились Миша и Арсен, эти шли не спеша, в пути несколько раз стреляли подранков.
Погибших воинов, Петра, Степана и Панфила завернули в трофейный парус и похоронили на возвышенности, по дороге к будущей цитадели. Арсен сказал, что место здесь хорошее, светлое и душам их должно понравиться.
Как-то очень уж странно смотрел на бойцов Лучано, который привел с собой группу строителей. Они-то и стали помогать наводить порядок, но первое, что сделали, – так это выловили около трех тысяч оглушенных рыб, которых тут же стали солить и вялить. Можно было бы нагрести и больше, но вода в бухте стала кипеть от появившейся стаи акул.
И крабов тоже было много. Особенно первые дней пять после этого нападения с отливом на берегу оставались сотни и сотни очень крупных экземпляров.
Не обошлось и без новых неожиданностей: в трюмах трех незатопленных кораблей пряталось восемнадцать пиратов. Сначала их хотели отдать акулам, но Стоян не согласился. Увидев под скамейками цепи галерных рабов, решил трудовыми ресурсами не разбрасываться.
– В живых остались только самые трусливые и хитрые. Эти будут работать, такова цена их жизни.
И действительно, они-то и собирали трофеи, шмонали трупы и хоронили их в открытом море. Затем отмывали и очищали уцелевшие корабли, лебедками вытаскивали утопленников. Из их разговоров стало понятно, что потопленный первым корабль восстановлению не подлежит, но его можно пустить на ремонт двух других, и материалов будет даже больше чем достаточно.
Таким образом, флот князя мог пополниться четырьмя очень даже неплохими шестнадцатипушечными каботажными судами с запасным парусным вооружением, полным оснащением, зельем и припасом. Кстати, пушки первого утопленника тоже не пропали.
На фоне таких серьезных трофеев какие-то двести двадцать пистолей, пятьдесят девять мушкетов, две сотни абордажных палашей, три десятка ятаганов, три сотни разных ножей, а также пара тонн вяленых мяса и рыбы, четыре десятка мешков муки и разной крупы, десяток ящиков лимонов и куча барахла в виде одежды и обуви выглядели блекло.
Через месяц после этих событий произошло еще одно происшествие, которое скрасило унылое однообразие островного существования. Инициативная группа рабов в количестве шести человек (они были закованы по трое на цепи) предприняла попытку напасть на караульного и захватить одну из шебек.
Арсен их просто расстрелял из револьвера.
С этих самых пор и до прихода осеннего каравана на острове (по крайней мере в этой его части) было спокойно и тихо.
…Эту историю мы узнали гораздо позже. Когда она только случилась, мы еще были в замке и вели вполне себе мирную жизнь.
Сейчас мы возвращались с неудачного (по всеобщей точке зрения) похода к берегам Алжира. Ну не попались нам пираты! Никто не захотел на нас нападать! Не постреляли с каронад! Целая неделя коту под хвост!
Впрочем, если быть честным до конца, то прошла она для нас недаром. Просто за эту неделю мы стали более умелыми моряками.
Наш путь лежал через Сицилию. Шевалье Гийом обещал в это время быть в Сиракузах, там у него имелись какие-то дела. Там же нужно было договориться с несколькими шкиперами о перевозке из Хаджибея на Канары людей, лошадей, скота и разных других товаров. Правда, шевалье Гийом сказал, что с этой проблемой он сам поможет. Но главное для нас – он должен был привезти подложные документы на марсельскую приписку моих кораблей, говорил, что это не проблема. Надеюсь, обещание выполнит, так как переться в Высокую Порту с испанскими документами смерти подобно.
Первоначально речь шла о бумагах на два корабля, но полтора месяца назад письмом уведомил его о третьем – «Ирине». Возражений не последовало, поэтому думаю, что все будет в порядке.
– Интересно, – как бы про себя тихо сказал мой старпом, стоявший рядом на шканцах. – Как там наши бойцы, которые на Канарах?
Его интерес был известен абсолютно всем, Арсен Кульчицкий, который сейчас там находился, являлся его лучшим другом детства. А еще он беспокоился о благополучии своей младшей сестры, которая в Арсене души не чаяла.
– А что с ними случится? Ходят в караул «через день на ремень», а остальное время лежат на пляже
