– Все будет зависеть от того, что они планируют, – отвечает красотка лейтенант. – Знаете, сэр, кое- кто считает, что следующая война будет здесь. Полагаю, наши эксперты анализируют их деятельность. Но это вне моей компетенции.
– А если кто-то продает военные секреты Ираку?
– Генерал будет знать.
Они выезжают по мосту Четырнадцатой улицы в Виргинию, влившись в быстрый поток в южном направлении по шоссе 395 и миновав пробку из машин, пытающихся двигаться на север – в город. Пригороды перетекают один в другой. Окрестности никак не могут решить, кем себя считать: новыми жилыми массивами или сосновым лесом? Кое-где вдоль дорог установлены, вызывая приступы клаустрофобии, бетонные шумозащитные экраны.
– Вам случалось сталкиваться по работе в НАОУ с Мичумом Кифом?
– Это имя мне незнакомо, сэр.
– А с полковником Джоном Шеском?
Лейтенант кивает:
– В военном колледже я читала его статьи, но лично с ним не знакома.
– Статьи?
– Выбор между личными свободами и проблемами безопасности. Ядерный терроризм в двадцать первом веке. И тому подобное.
После двадцати минут, не принесших новой информации, они сворачивают с межштатного шоссе в Квонтико. Полоса торговых центров сменяется пригородами. Они добираются до более богатого района больших городских домов. Стили перемешаны, царят безвкусица и пестрота. Викторианский особняк – рядом с домом в колониальном стиле. Кирпичный коттедж соседствует с домом в стиле шекспировской эпохи. «Крайслер» замедляет ход у белой, посыпанной гравием подъездной дорожки перед одноэтажным кирпичным домиком с дорическими колоннами, поддерживающими маленький портик, и двумя крыльями, дугами уходящими назад, на участок с возвышающимися соснами. Извилистая дорожка обсажена живой изгородью. На подъездной дорожке стоит красный джип «Чероки». Кружевные занавески скрывают все, что таится за стеклянными дверями. В доме нет ничего запоминающегося.
– Генерал надеялся, что сможет поспать пару часов до вашего прибытия, сэр.
– А что за ЧП не давало ему спать? – спрашивает Воорт, размышляя, не был ли это Шеска.
– Генерал Рурк сообщит вам. – Она не добавляет: «Если захочет».
Человек, который открывает дверь на стук лейтенанта, выглядит вполне выспавшимся. Румяный здоровяк лет шестидесяти. Светлые с проседью волосы коротко подстрижены на висках и завиваются сзади, над воротом черного вязаного свитера и белой рубашки. Крупная квадратная голова и массивное тело бывшего спортсмена. Лицо лоснится, словно после бритья. Непроницаемые синие глаза того же оттенка, что и жесткие новые джинсы. На ногах, как ни странно, сандалии.
– Лейтенант, подождите в машине.
– Есть, сэр.
Лейтенант без дальних слов разворачивается и уходит к «крайслеру». Воорт остается наедине с генералом.
– Хорошо долетели? – безразлично спрашивает Рурк.
– Прекрасно.
– Вы ели?
– Бублик.
– Я как раз жарю бифштекс и яичницу. Люблю завтракать по-настоящему. Присоединитесь?
– Никогда не отказываюсь от бифштекса, особенно хорошо приготовленного. Насколько я понимаю, ночью было какое-то ЧП.
Хмыканье. Генерал поворачивается, бросив Воорту через плечо:
– Тут каждую ночь ЧП. Люди не представляют себе, что творится, пока они спят.
За годы работы Воорт узнал, что обычно бывает полезно принять приглашение информатора на еду или выпивку, даже если не хочешь ни есть, ни пить. Совместный обед снижает напряжение, а судя по прохладно-вежливому приему, попытаться снять напряжение не помешает.
Рурк ведет его через гостиную, такую же ничем не примечательную, как и дом снаружи. Диван и кресла травянисто-зеленого цвета, как и ковер с грубым ворсом. Мебель из мореной сосны, стеклянный кофейный столик. Убранством комната напоминает картинку из туристического каталога.
Украшения на стенах азиатские, по большей части вставленные в рамочки зарисовки цветными карандашами. Хижины и рыбаки на реках. Баркасы, дрейфующие под пальмами. Крестьяне, бредущие по рисовым полям. На встроенных стеклянных полках Воорт видит миниатюрные махагониевые сундучки из Южной Америки и керамику, похоже, ближневосточную. Деревянные маски родом из Африки. На книжных полках – те же корешки, что и в кабинете Шески. Сунь Цзы. Наполеон. Генерал Гордон в Судане.
– Вот черт. Снова взрыв, – говорит Рурк, когда они заходят на кухню. Он останавливается и внимательно смотрит на маленький телевизор на кухонном столе возле открытой упаковки яиц. Картинка есть, звук выключен.
Сердце Воорта переворачивается.
На экране, под изображением спасателей появляется титр: «Сараево».
– Идемте во двор. Я уже начал готовить мясо. Детектив, мне очень не нравится то, чем мы намерены заняться. Чует мое сердце, это будет один из худших разговоров в моей жизни.
– Почему?
Рурк и Воорт выходят на покрытый травой задний двор, где, к удивлению Конрада, обнаруживается застекленный неглубокий бассейн на одну дорожку, которым можно пользоваться круглый год.
– Потому что у меня, как у Иуды, такое ощущение, что я предам друга.
Здесь тенисто, стоит садовая мебель из красного дерева и дымящийся гриль. Бифштексы, вероятно, лежат на тарелке – другая тарелка их скрывает. В стену дома вделан электрический кофейник. Взгляд Воорта привлекает картонная папка на садовом столике рядом с бутылкой томатного соуса для бифштексов «А-1» и порезанными помидорами на фольге.
– Подпишите те бумаги, – твердо говорит Рурк, снимая накрывающую бифштексы тарелку. – Здесь говорится, что вы сохраните в секрете все, что узнаете сегодня. Можете рассказать начальству, но не Си- эн-эн. Иначе окажетесь в Левенуэрте, а это, сынок, военная тюрьма. Совсем не то, к чему вы привыкли. Там не будет кино по четвергам, как на курортах, куда отправляют уголовников в вашем родном городе.
Бифштексы шипят на решетке. В огонь капает кровь, и пламя вскидывается, ища новую поживу.
Воорт подписывает документы. Жесткость Рурка напоминает об офицерах, которые когда-то, когда он был ребенком, приходили в дом Мичума.
– Теперь давайте перейдем к делу, – говорит генерал. – На войне всякое промедление опасно. – Рурк смотрит на Воорта, словно проверяя его знания, и добавляет: – Это сказал Драйден.
Он встряхивает кистями, разбивая яйца в миску.
– Я тоже по дороге вспомнил цитату.
– Какую?
– Выучил в колледже. Из Сисеро. «Во время войны законы молчат».
Рурк хмыкает и ставит смазанную жиром сковородку на огонь. Выливает на нее яйца.
– Понятно.
Но его, похоже, удивляет, что Воорт знает афоризмы. Яйца шипят. Воорт чувствует запах жарящегося мяса.
– Мне следует ответить на ваши вопросы, – говорит Рурк. – Что вы хотите знать?
Как всегда, главная проблема – правильно выбрать вопросы. На генерала надавили, говорить ему не хочется, и Воорт может только догадываться, как была организована эта встреча. Он воображает, как, наверное, вечером в кабинете Рурка раздался звонок. Ночные звонки пугают всех, и вечером наступила очередь Рурка. Был ли это какой-нибудь сердитый генерал? Приказал ли ему кто-то из Белого дома предать друга?
Воорт решает сначала надавить совсем немножко, чтобы собеседник не перешел в глухую оборону. Начать надо с чего-то простого.
