опасалась, что он все же решится передать власть Агриппе Постуму, когда Август неожиданно навестил его в изгнании и оба, дед и внук, плакали друг у друга на плечах. Она не могла этого допустить, и едва муж испустил дух, тут же послала убийц к последнему законному наследнику. Агриппу убили на другой же день после смерти Августа. А может быть, Ливия вообще была не виновна во всех бедах императорского дома и люди возводили на нее напраслину? Эти вопросы, увы, остаются без ответа. Но мы еще к ним вернемся в последней главе.
Глава IX. Укрощение строптивых народов
Император Август не стремился к новым завоеваниям, справедливо полагая и исходя из опыта Цезаря, что завоевать проще, нежели удержать завоеванные земли и навести там порядок. Многие воинственные народы, особенно в Испании, Галлии и сопредельных территориях, никак не хотели осознать благ римской цивилизации. Они поднимали бунты, нарушали договоры и гибли от беспощадного геноцида.
Шестую главу мы закончили рассказом о том, что восстание кантабров в Испании длилось долгих десять лет, и усилия самого Августа, затем его легатов, не принесли перелома, и лишь к девятнадцатому году Агриппа установил там относительный порядок. Источники оставили нам яркие картины самоотверженного мужества порабощенных народов, никак не хотевших смириться со своим подневольным положением. Тысячи и тысячи плененных кантабров и астуров были проданы в рабство, но они убивали своих господ, пробирались на родину и вновь поднимали восстания.
Не лучшей была ситуация и в Галлии. Со времен завоеваний Гая Юлия Цезаря, который в пятидесятые годы первого века до Р.Х. почти не выезжал из этой провинции, постоянно подавляя восстания и устраивая геноцид многих племен и народностей, положение там оставалось взрывоопасным. Цезарь, кстати, оставил потомкам сочинение «Записки о галльской войне», где сухим и лаконичным языком сумел описать свои победы, которые надо было без конца подтверждать усмирениями и избиениями несчастных галлов, живших до вторжения римлян вполне нормальной жизнью, занимаясь ремеслами, хлебопашеством и торговлей. Были, конечно, между племенами разногласия, которые нередко заканчивались войнами, но во все времена соседи ссорились друг с другом, и этого, похоже, не избежать. И некоторые чрезмерно честолюбивые царьки, чтобы победить в этих распрях, призывали на помощь римлян.
Еще в период гражданской войны, когда Октавиан воевал с Секстом Помпеем, Агриппа в тридцать восьмом году нанес поражение аквитанцам. Как мы помним, в отчаянной войне за власть, какую вели между собой Антоний и Октавиан, был востребован не один десяток легионов, которых дергали то с одного конца света, то с другого. Антоний, как владыка Востока, вызывал войска из подвластных ему провинций, причем раболепный Восток не только снабжал его всем необходимым и деньгами, но и поставлял так называемые вспомогательные войска из состава своих вооруженных сил. Октавиану же приходилось оттягивать римские легионы с оккупированных западных провинций, где всегда было неспокойно, и этим пользовались непокорные галлы.
Поэтому после окончания гражданской войны Августу пришлось восстанавливать пошатнувшееся там господство римлян. Но еще во время противостояния триумвиров, в тридцать пятом – тридцать третьем годах, пришлось вновь отвоевывать Иллирию, завоеванную еще в сто шестьдесят седьмом году до Р.Х., и отпавшую вскоре после смерти Цезаря. «Когда же Цезарь был убит, – пишет Аппиан, – иллирийцы, считая, что вся сила римлян была в Цезаре и с ним погибла, уже ни в чем не повиновались». Но вынуждены были вновь склонить голову перед наследником Цезаря, который в тридцать пятом году предпринял поход против многочисленных иллирийских племен. Впрочем, об этом походе мы уже упоминали в конце четвертой главы.
Эта очень важная в стратегическом отношении провинция на Балканах еще не раз в римской истории будет ареной ожесточенной борьбы. В правление Августа там неоднократно вспыхивали восстания, и во Фракии и Мезии приходилось вести наряду с военными действиями и тонкие политические и дипломатические игры, в которых Август всегда оставался на высоте. Это был его любимый конек. Он вмешивался в династические раздоры, поддерживал угодных ему царьков, запугивал непокорных, внимательно следил за всеми эпизодами борьбы, но все это поддерживалось силой римского оружия. Во Фракии после длительного противостояния патриотов и сторонников римлян результат был достигнут лишь после вмешательства римских войск (тринадцатый год) под командованием Луция Пизона. Царем Фракии стал ставленник Августа Реметалк.
А в четырнадцатом году началась война в Паннонии (территория современной Австрии и восточной части Венгрии), и она продолжалась много лет. В шестом году восстала не только Паннония, но и Далмация из-за непомерных налогов и набора рекрутов в римскую армию для войны с германцами. Это было серьезное выступление. Восставшие, преследуя разгромленные римские гарнизоны, вторглись в Македонию, и опасность стала угрожать непосредственно Италии. Императору пришлось принимать экстренные меры. На службу были призваны не только ветераны, но и рабы. Армию возглавил Тиберий, и он блестяще показал себя на этом театре военных действий: противник был полностью разгромлен, а его лидеры оказались в плену.
В двадцать седьмом году Мессала Корвин жестоко подавил восстание в центральной и южной Галлии, за что был удостоен триумфа. Двумя годами позже другой римский полководец Варрон Мурена провел операцию в Альпах против племени салассиев. Почти все уцелевшие в этой бойне были проданы в рабство с условием освобождения мужчин не ранее чем через тридцать лет.
Но главной проблемой была напряженность на Рейне, границе покоренной Галлии и Германии. Бесстрашные и неукротимые германские воины постоянно нападали на галльские города и римские гарнизоны. Приходилось поэтому держать на границах в полной боевой готовности десятки легионов. Конечно, были попытки, и неоднократные, высадиться на германском берегу, разгромить варваров и окончательно их покорить. Первые такие походы за Рейн делал еще Цезарь. Но он сразу понял, что, если он углубится в Германию с ее непроходимыми тогда лесами, охраняемыми рослыми и храбрыми воинами, его славе непобедимого полководца придет конец. Его солдаты панически боялись схваток с неистовыми и бешеными в бою германцами, и лишь пропагандистская работа полководца реабилитировала веру в силу римского оружия. И все же Цезарь так и не рискнул вторгнуться в Германию.
В шестнадцатом году воины германского племени сугамбров разгромили легионы римского полководца Лоллия, и это заставило Августа всерьез задуматься о германской проблеме. Однако в это время римляне покоряли Норик. А в следующем, пятнадцатом, году пасынки Августа, Тиберий (которого Август называл «храбрейшим мужем и очень добросовестным полководцем») и Друз, один с севера, а другой – с юга, напали на земли ретов и винделиков, живших в верховьях Дуная и Альпах, и в решительной схватке у Боденского озера разгромили противника. Завоеванные земли были превращены в императорские провинции Реция и Норик, ставшие для империи источником добычи золота и других металлов.
После очередного нападения сугамбров на римские войска в двенадцатом году император посылает туда Друза, своего пасынка, который, как помним, родился через три месяца после женитьбы Августа на Ливии. Брат Тиберия был также талантливым полководцем и, имея восемь легионов, приступил к решительным, спланированным заранее действиям. Для защиты от возможных восстаний в Галлии и с тем, чтобы германцы не смогли зайти в тыл, вдоль Рейна были сооружены около полусотни крепостей и мост через Рейн неподалеку от Бонна. Кроме того, был прорыт канал от Рейна к Северному морю, и это давало возможность идти на север не через леса и болота, а водным путем.
В результате этой трехлетней кампании Друзу удалось покорить батавов и фризов, херусков, хаттов, свевов и другие племена. И это стало возможным во многом потому, что он весьма успешно применял древнее римское правило «разделяй и властвуй». Используя вражду между племенами, он воевал порой чужими руками, стравливая народы между собой. А некоторые племена даже снабжали его войско не только продовольствием и фуражом, но и сами шли служить в римское войско.
В одиннадцатом году, когда Друз был в Риме, умерла сестра императора Октавия. Урна с ее прахом стала третьей в Мавзолее, после Марцелла и Агриппы.
В девятом году Друз получил консульскую власть, которую принял, находясь в Германии. А весной этого года его легионы вышли к Эльбе, и таким образом граница между римскими владениями и Германией прошла по этой реке. Возвращаясь с берегов Эльбы, Друз неудачно упал с лошади и сломал себе ногу. Он не придал этому особого значения, но травма оказалась серьезной и привела тридцатилетнего полководца к печальному финалу. Тиберий, узнав о болезни брата, поспешил к нему из Северной Италии и застал его еще
