мм, 768 152-мм, 96 203-мм, 3 234-мм гаубиц, 22 280-мм мортиры, 1045 минометов — всего 6374 орудия и минометов, 2620 танков, около 500 бронеавтомобилей.
«Я объезжал позиции 7-й армии в последние дни 9, 10, 11 марта, — докладывал командарм 2 ранга В.Д. Грендаль, — и пришел в ужас. Вдоль шоссейной дороги орудия располагались на огневых позициях на интервалах 2–3 м, на 1 км вдоль шоссе было батарей до 15–20. За батареями тут же зарядные ящики, походные кухни, тут же автомашины — яблоку упасть негде. К счастью нашему, что артиллерии у противника не было. На этом надо воспитать, как артиллерию располагать нельзя, как не надо делать ни при каких условиях» («воспитывать» будут немецкие пикировщики).
Этой массе людей, техники и оружия противостояло около 120 тысяч человек, 292 полевых и 64 противотанковых орудия, 108 минометов и около 30 танков. Против 2500 советских самолетов финны имели около 130 боевых машин. Превосходство в артиллерии было 14-кратным.
В «зимнюю войну» втянулась половина Красной Армии — 58 дивизий. Еще 4 стрелковые дивизии находились в резерве фронта, и «оставались в округах готовые 10 стрелковых дивизий».
К этому времени Кремлю стало известно о подготовке Великобритании и Франции к удару по СССР. И хотя позднее И.В. Сталин заявлял о готовности продолжать войну «по большому плану» хоть до осени, 8 марта 1940 года в Москве начались мирные переговоры с правительством Ристо Рюти; марионеточный кабинет «красных финнов» Куусинена как-то незаметно самораспустился.
12 марта мирное соглашение было подписано. «Чудесный человек» Сталин получил все, что требовал, и даже больше: «Дело полюбовное, мы… получили довольно серьезные уступки, которые полностью обеспечивают Ленинград и с севера, и с юга, и с запада и которые ставят под угрозу все жизненные центры Финляндии». Своим стойким сопротивлением финны обеспечили сохранение независимости, избежав полной окуппации и «советизации», которая была суждена, выражаясь по-ворошиловски, «всяким там Прибалтикам». Первыми поселенцами на аннексированных территориях стали военные и заключенные «Кексогольмлага»; местное население, не понимая своего счастья, бежало на запад.
По современным подсчетам, общие потери в финских войсках за время войны составили 67 тысяч человек, в том числе 26 662 — безвозвратно, 50 танков, 62 самолета, 500 орудий. Безвозвратные потери Красной Армии оцениваются в 131,5 тысячи человек. К этому следует добавить 188 671 раненого, контуженого и обожженного, 58 370 заболевших, 17 867 обмороженных. Было потеряно 653 танка (а вообще подбито и выведено из строя 3179), 406 самолетов и 422 орудия и миномета.
Тела павших бойцов и командиров поначалу не хоронили, а просто складывали в штабеля, что производило неизгладимое впечатление на пополнение. Потом «это дело упорядочили», подрывая толом мерзлую землю и заполняя ямы трупами до краев. Ни о каких выдачах тел семьям погибших не могло быть и речи. Основные работы по сбору останков погибших продолжались до самого лета и напоминали, скорее, санитарную обработку: обнаружив очередного «пропавшего без вести», его прикапывали на месте и иногда(!) наносили это место на карту. В результате весь Карельский перешеек стал одним гигантским кладбищем. Лишь в июне 1940 года по приказу наркома обороны была создана комиссия по уборке трупов и захоронению их в братских могилах во главе с корпусным комиссаром Мельниковым: «В результате проведенной комиссией работы было ликвидировано 2856 одиночных могил. Все трупы из них были перевезены в братские могилы и кладбища, и вместо большого количества случайных и одиночных могил было приведено в порядок 428 братских могил и кладбищ. Каждая могила обнесена оградой и силами частей сделаны памятники».
Маршал Маннергейм часть своих мемуаров посвятил «общим размышлениям» о ходе «Зимней войны»:
«Наиболее очевидной является огромная диспропорция между приложенными русскими усилиями и полученными результатами…
Русская военная наука, основанная на использовании техники, была негибкой, неумелой и расточительной. Там, где изменяющаяся ситуация требовала принятия быстрого решения, проявлялось потрясающее отсутствие творческого воображения. Типичные упущения состояли в том, что командиры не способны были довести до решающей развязки первоначальные успехи. Поэтому нашим войскам многократно удавалось как во время маневренных действий, так и в позиционных боях отрываться от противника и занимать новые позиции. Первоначально недостаточным было также взаимодействие между родами войск, но в этой области русские, извлекая уроки из практики, постепенно многому научились…
В царские времена артиллерия была элитным как в техническом, так и в тактическом отношении видом войск. Теперь, ввиду недостатков в обучении офицеров, ее уровень понизился. Вооружение в то же время шло в ногу с развитием техники: было неожиданно много скорострельных и современных орудий большой дальности огня, не было дефицита боеприпасов. Кроме имеющейся по штатному расписанию в пехотных частях артиллерии, каждая дивизия дополнительно снабжалась тяжелыми орудиями, а в случае необходимости поддержку могла оказать артиллерия Резерва Главного командования.
Прежде всего, в начале войны техника и тактика артиллерийской стрельбы были недостаточно развиты и взаимосвязаны, а также плохо скоординированы с действиями пехоты. В январе русские достигли значительного прогресса как в области тактики, так и меткости стрельбы. Имея преимущество в воздухе, они могли спокойно корректировать огонь с наблюдательных аэростатов и самолетов. Такое состояние русской артиллерии было основой для ведения боевых действий на перешейке, но оно не отвечало требованиям ведения маневренной войны».
В Советском Союзе уделили достаточно много внимания этой кампании. 26–28 марта 1940 года состоялось заседание Политбюро, на котором нарком К.Е. Ворошилов прочитал доклад «Уроки войны с Финляндией». Главнокомандующий вынужден был признать «недостаточно серьезное отношение военного ведомства ко всем мероприятиям, связанным с подготовкой войны с Финляндией. Предполагалось, что война с финнами будет скоротечна и, во всяком случае, не представит больших трудностей для нашей армии».
14–17 апреля было проведено расширенное заседание Главного военного совета «по сбору опыта боевых действий против Финляндии» с участниками войны. Собрание констатировало, что материальной частью Красная Армия обеспечена прекрасно, воюет героически, но неумело: бойцы не знают устройства оружия, отсутствует подготовленный младший комсостав, командиры не могут организовать бой и ставить задачи средствам усиления, штабы подготовлены неудовлетворительно, напрочь отсутствуют разведка, взаимодействие, система ПВО и ПТО. Как выразился командир 245-го стрелкового полка полковник И.П. Рослый: «Это не ново, это старо. Но это остается пока для нас неразрешенным». Высокой оценки удостоились минометы, правда, финские, поскольку свои толком освоить не успели: «Надо обратить внимание на то, что нам для обучения отпускается мало снарядов. Например, мин отпускается 6–7 на год. Здесь надо сказать, что в результате этого минометчики не могли стрелять, когда это нужно было, а некоторые боялись вести огонь».
Главная причина — пренебрежение боевой подготовкой в мирное время, а «доподготовка войск на поле боя — не совсем хороша», так как ведет к излишним потерям.
«Я Америку не открываю, — заявил комкор М.А. Парсегов, — но то, что мы должны делать, мы не делаем или плохо делаем. В мирное время у нас боец должен быть там, где ему положено быть. Если он телефонист, то его место быть телефонистом и с утра до вечера заниматься этим делом, а то получается так, что по штату 15 телефонистов, а в наличии 9, 6 из них на кухне, остальные — еще где-нибудь. С этим надо покончить, и тогда дело пойдет лучше. Это относится и к командному составу».
Был также сделан вывод, что прорыв укрепленного района станет характерным этапом начального периода «современной» войны: «Это первое, с чем мы столкнемся в той или иной мере на границе. Наверное, и румыны что-нибудь городят, и турки…» Значит, потребуется еще большее насыщение артиллерии — от 100 орудий на 1 км фронта и более — и огромные запасы снарядов.
С заключительным словом выступил И.В. Сталин. Он успокоил собравшихся: если в начале войны в действиях Красной Армии и обнаружились «неувязки», то только потому, что войска после «прогулки по Польше» зазнались и не сумели с ходу приспособиться к условиям войны в Финляндии. Однако, получив
