гимнастов. Две недели они рыскали по городу в поисках, а потом приняли волевое решение - открывать цирк с тем, что есть, а недостаток команды восполнить после.
Маркус усмехнулся, говорят после такого, их мэр не спал целых две недели, после закатил у себя грандиозную вечеринку для самых светлых умов города, в конце которой каждый из приглашенных был обязан предоставить список своих предложений. В список приглашенных попали и директор школы, в которой проходили обучение Маркус с друзьями, также, по словам всезнайки Эдварда там были и известный на всю звездную систему составитель энциклопедий, историк, оказавшийся в их городке проездом и многие другие.
Результат поразил многих у них начала выпускаться собственная газета нет, конечно, во многих городах планеты Попла были свои собственные газетные редакции, но в остальных свежие выпуски рассылались на электронную почту подписчиков, у них, же она выпускалась на бумажном носителе!
И вот сейчас Маркус с трудом пытался вспомнить нет уже не лицо, а хотя бы имя и цвет волос парня доставлявшего им по утрам свежий выпуск. К его огромному стыду, он не мог. А ведь газета по утрам уже стала для многих обязательной частью начала нового дня, он с ужасом вспомнил как каждое утро этот молодой, в сущности, паренек с неподдельным интересом спрашивал как дела у него, у брата...
Теперь-то он начинал понимать насколько это большой труд поддерживать те незначительные вещи, которые воспринимаются большинством обывателей как само собой разумеющееся и которые-то и создают по-настоящему комфортные условия быта!
Но, один мудрый человек однажды сказал, а другой не менее мудрый записал:
- Все проходит, пройдет и это!
Неделя работ, обещанная прокурором, прошла, настал восьмой день со дня их беседы, а Маркуса так и не то что отвезли, а даже и не выпустили из-под стражи.
- Неужели обманул, - колотясь от нервной дрожи ожидания, бормотал бедняга. Дядя Гриша, наблюдая за его терзаниями, лишь посмеивался в свою неряшливую бороденку:
- А ты чего ждал глупыш? Конечно, развели тебя на поработать и смеются теперь в своих кабинетах, запомни верить можно лишь себе, да иногда своему отражению. И никогда, запомни никогда, тем, кто по ту сторону нашей двери!
- А тем, кто по эту?
- А тем, кто по эту тем более нельзя!
- Даже тебе дядя Гриша? - расстроился Маркус.
- И мне тоже, запомни я алкоголик, алкаш! Мне пообещай побольше выпивки, или подпои и я маму родную сдам, не то, что кореша нежданного! - гневно воскликнул дядя Гриша. - Вообще запомни на всю оставшуюся жизнь - не верь, не бойся, не проси!
- Как это? - не понял Маркус.
- А так! Никогда не верь и тогда тебя не обманут! Никогда ничего не бойся, и тогда боятся, будут тебя, даже те, кто гораздо сильнее тебя. А также никогда ничего ни у кого не проси! Если предложат, бери, просто отнимай, если придется, но никогда, слышишь никогда, не проси! Запомнишь эти правила, будешь жить.
- А если не запомню?
- Тоже будешь, но гораздо хуже.
На этой не совсем позитивной ноте их разговор закончился, а двумя часами позднее Маркуса увели. Так и остался в его памяти дядя Гриша озлобленным на весь свет, никому и ничему не верящим одиноким человеком. Однажды он так и сказал своему 'подопечному':
- Знаешь, почему Маркус я не люблю компании, в компании делиться надо!
Глайдер в котором он оказался ничем не отличался от того в котором его доставляли до мусоророуборочного агрегата. Та же обшарпанная изнутри металлическая коробка с двойной дверью позади. Окон нет, видимо для того чтобы нельзя было запомнить смотря сквозь них дорогу, освещение как и в камере в которой его держали в полицейском участке лилось с потолка, но система освещения была сделана так хитро, что нельзя было даже предположить где находиться сам источник света. Видимо боялись за сохранность осветительного оборудования.
Глайдер летел гладко, ни смены тебе высоты, ни каких-либо других происшествий, лишь изредка сбрасывал скорость, да доносились приглушенные звуки жизни города.
Минут через пятнадцать - двадцать, звуки города остались позади, а скорость движения возросла, объяснялось это просто - они выбрались за городскую черту.
Устроившись поудобнее Маркус принялся ждать. Время текло медленно, неуклонно тянуло спать. Поняв, что начинает клевать носом и рискует так и заснуть сидя, Маркус покопался в своем рюкзаке, вытащил из него выданные перед дорогой бутерброды в целлофановом пакете, отложил в сторону, чтобы не раздавить, а потом по старой схеме рюкзак под голову, ноги вытянуты, ладонь под щеку.
Маркус еще сам не понял, какой полезный жизненный навык он освоил - умение мгновенно засыпать в любых условиях и в любой жизненной ситуации. Ведь подумать только его запихнули в железный короб, дали в несколько бутербродов в дорогу, теперь везут куда-то, ничего не объясняя, а он спит себе, как ни в чем, ни бывало! Да если бы ему сказали такое, с месяц назад, точно бы не поверил. А сейчас спит, да еще радуется, что выпала такая прекрасная возможность выспаться.
Все шло прекрасно, кошмары не донимали, но со временем природа взяла свое и Маркус с неохотой проснувшись, понял, что если в ближайшие десять минут его не выпустят до обочины, он описается себе прямо в штаны.
- Надо что-то делать! - решил Маркус и завертел головой по сторонам, пытаясь рассмотреть насколько это было возможно стены помещения, в котором он оказался, все напрасно никакой кнопки, или внутреннего разговорника не было видно.
А время 'Ч' приближалось! Трагедия казалась уже неизбежной, но тут Маркус то ли в прозрении, то ли в приступе отчаяния упал на спину и принялся колотить пятками по одной из стенок.
Эхо в железной коробке оказалось отменным, и уже через пять секунд он почувствовал резкий звон в ушах, но отчаяние было сильнее, чем инстинкт самосохранения и Маркус продолжал колотить по стене.
Вдруг глайдер резко замедлил ход, а его узник в последней отчаянной попытке вложился в особенно сильный удар, и замер, ожидая своей участи.
- Что ты безобразишь? - вслед за солнечным светом, пролившимся из открытых дверей, в помещение вплыл и незнакомый незлобивый голос.
- Мне выйти надо! Очень надо, просто обязательно!
- Клаустрофобия чтоль? - уточнил незнакомец.
- Какая клаустрофобия, в туалет! - начинал помаленьку звереть Маркус. - Я у вас сейчас прямо здесь описаюсь!
- Ладно, пусти ты его, - послышался со стороны голос второго пилота.
- А если он того, ну дёру даст? - полюбопытствовал первый.
- Ты что забыл, что начальство сказало? Если убежит это его проблемы с нас спросу никакого, - успокоил второй.
- А ну тады, ладоть. Давай выходи пострел, - посторонился не отличавшийся сообразительностью пилот.
Выскочив из зависшего в полуметре над поверхностью глайдера Маркус бросился к обочине и, расстегнув ширинку, быстро справил свое мокрое дело.
- А чего дважды зазря время тратить, - махнул рукой пилот и, встав поодаль от своего пассажира, также принялся поливать придорожную растительность.
Когда дело было сделано, и они вдвоем подошли к начальнику экипажа, разминавшему поодаль от кабины затекшие ноги. А что пилоты глайдеров гордо именовали себя экипажем, хоть два человека, но уже экипаж машины под номером таким-то.
Значит если продолжить их логику дальше, то первый пилот это уже получается начальник экипажа.
Так вот посмотрев на творившееся безобразие, на улицу решил выйти поразмяться и первый пилот. Взглянув на не торопящегося вернуться в глайдер пассажира, тот деловито осведомился:
