Балты не смогли уйти далеко от ядра — у них также в достаточной степени сохранена архаика. К тому же они время от времени вновь вступали в теснейший контакт с ядром, то вливаясь в него какой-либо своей частью, то вырываясь отростком наружу. Членение внутри самого «славянства» происходило в более позднее время, и мы примерно представляем себе этот процесс.
Разумеется, при выделении каждой новой «порции» народов и племён сжималось и само ядро, теряло часть своей жизненной энергии, часть культурного и генетического потенциала. Стоило накопить новый заряд — и происходило новое «испускание-выделение». Именно этим объясняется, на наш взгляд, некоторое отставание «ядра» в социально-культурном плане по сравнению с переселенцами.
Сами переселенцы, получившие мощный толчок, освоившие более благодатные земли и впитавшие в себя новые культуры и народы, постоянно, после каждого «испускания-выделения», оказывались в лучшем положении и развивались в ускоренных темпах. Их можно сравнить, скажем, с предприимчивыми и энергичными сыновьями и дочерьми, которые оставляли своих родителей в деревнях и уезжали в города, с той лишь разницей, что сами переселенцы по большей части и создавали эти «города» на новых территориях, используя, конечно, и достижения бытовавших там малых этносов. Проходило время, и высокомерные и «цивилизованные» потомки забывали своих «бедных деревенских родственников», начинали от них открещиваться.
Вряд ли какой-либо древний грек или же германец, как и германец или грек нынешний, признает тот факт, что он вышел из общеславянского или протославяно-индоевропейского лона. Но, тем не менее, всё именно так и было. Не культуртрегерами и не «белокурыми бестиями-завоевателями» шли по белу свету с протославянской прародины народы-переселенцы, а подросшими и обретшими самостоятельность сыновьями пастухов-земледельцев. Именно в этом и заключалась сущность невиданно живучей общности. Правда, не всегда потом «сыновья» свято блюли заветы «материнского племени». Но само это «племя» всегда было повёрнуто лицом к любому народу, к любой народности, не принимало оно теорий об «избранных», привечало всех, всех ставило на ноги.
Таково решение проблемы. Мы выяснили, кем были древние индоевропейцы. Теперь надо попытаться разобраться с прародиной.
Представлять себе местоположение этой прародины на всех территориях, заселённых славянами ныне, было бы неправильным. Мы можем лишь предположить, что прародина была там, где находилось этническое «ядро» протославян-индоевропейцев. На наш взгляд, прародина была «кочующей». В какое-то время она, безусловно, находилась на Балканах и за ними, к северу, какое-то время в Северном Причерноморье. Вполне возможно, что она длительное время «кочевала» по Малой Азии. Мы не берёмся выяснять, какая именно «прародина» была первичной или вторичной. Но о циркумпонтийской зоне можно говорить с большой долей уверенности.
И всё же, как мы видели из наших розысков, наибольшую и значительнейшую часть времени «прародина» находилась к северу от Балкан и на самих Балканах. Именно в этих местах — как сообщают нам русские летописи — следует искать Первичную Прародину. Наверное, именно там мы сможем отыскать следы той части протославянства, которая никогда и никуда не уходила, а лишь перемещалась то чуть севернее, то чуть восточное или северо-восточное.
Мы уже писали о том, что один из ведущих лингвистов нашей страны и мира, О. Н. Трубачёв, считает, что область формирования индоевропейцев совпадает с прародиной славян. Наше исследование также показывает, что славяне как прямые наследники, прямые потомки праиндоевропейцев сохранили больше архаических индоевропейских черт, чем любой другой народ, вычленившийся из их общности. Их язык наиболее близок языку, первичному для индоевропейцев.
Читатель найдёт в наших рассуждениях ответ на множество вопросов, неразрешимых для исследователей, которые опираются на псевдоклассические лжесхемы. В рамках этих схем-стереотипов невозможно увязать даже самые простые и вполне сопоставимые события или явления, постоянно одно противоречит другому или же о чём-то умалчивается. В нашу же логическую цепь эти события и явления укладываются так, будто в ней для каждого существует своя подогнанная по размеру ячейка.
Вместе с тем мы признаём и то, что в какой-то мере сами породили новую схему. Но эта схема уже иного порядка. Это не схема-клетка, в которую при всём желании невозможно впихнуть больше, чем в неё входит. Это — схема-каркас с наращиваемыми и расширяющимися рёбрами-решениями, которые если и не пронзают, одновременно охватывая, саму жизнь, то, по крайней мере, существуют в ней, являясь её же частями. И это принципиальное отличие очень существенно.
И ещё раз об уже известном, но наверняка ещё не усвоенном. Для того чтобы выработать объективный подход к рассматриваемым проблемам, надо полностью отрешиться от пренебрежительного и уничижительного отношения ко всему славянскому или, скажем, русскому. Мы должны быть беспристрастны по отношению к любому существующему или существовавшему народу. Иногда предвзятость играет злые шутки с исследователями, подверженными ей, как, впрочем, и всеми попавшими в сферу деятельности таковых «исследователей». Не следует впадать и в идеализацию, как это часто случалось с немецкими исследователями в отношении германцев-арийцев.
Из предлагаемой нами гипотезы ни в коей мере не вытекает, что славяне-протославяне являются каким-то избранным народом, какой-то особой нацией, наделённой сверхкачествами. Нет. Но вместе с тем нам надо согласиться, что, оставаясь на протяжении тысячелетий «бедными деревенскими родственниками», отстававшими в социальном развитии, индоевропейцы-славяне всё это время были гигантской колыбелью народов.
Как из одной скромной сельской семьи могут выйти инженер, тракторист, преподаватель, военный, художник, так из славянского лона вышли индоарии и протогреки, анатолийские индоевропейцы и предки романских народов, германцы и балты.
Бесспорно, что формировались эти народы или группы народов и в силу законов собственного развития и под воздействием соответствующих сред, в которые они попадали, оторвавшись от материнского народа, но истоки их — там, в недрах протославянской общности, которую мы пока именуем по установившемуся порядку общностью индоевропейской.
Таким образом,
Ничего более стройного, весомого и доказательного на сегодняшний день для обсуждения в научном мире не представлено и, прямо скажем, представлено быть не может по той простой причине, что все выдвигавшиеся гипотезы носили исключительно частный характер, не давали ответов на поставленные вопросы и могли объяснить какой-либо процесс генезиса индоевропейцев лишь на небольшом временном отрезке, но ни в коей мере не на всём многотысячелетнем пути.
Основной проблемы индоевропеистики более не существует. Праиндоевропейцами, породившими практически все народы и народности Европы и значительной части Азии, были те, кого принято называть славянами (это не единственный этноним, праиндоевропейцы и их прямые потомки называли себя также ариями-яриями, венедами, вендами, русами). Прародина индоевропейцев, как первичная, так и вторичная, находилась в местах обитания Ариев-русов-славян. А обитали русы-ярии исконно на Ближнем Востоке, в Малой Азии, на Балканах, в Средиземноморье и по всей Центральной и Восточной Европе.
