– Добро! – заключил Иван. Поглядел на подымающегося широкоскулого. – Здесь есть боксы?
– Как не быть, – развел тот руками.
– Убрать. Закрыть. Внутреннюю связь парализовать.
Разбираться с ним будем позже!
Начальник охраны принялся выполнять порученное с явным удовольствием. Он подхватил тело за ноги, грубо, резко поволок к боковым панелям. Седая голова безвольно постукивала по ковру, но его густой ворс топил в себе звуки.
– Светлана, проследи! – бросил Иван. И тут же повернулся к генералу. – В комитете есть надежные люди?
– Люди на смену? – Точнее, один человек, правильно я понял?
– Да.
– Есть. Но сначала надо убрать ненадежных. Иначе все бесполезно.
– Про ненадежных нам сейчас сообщат, – Иван мотнул головой в сторону панели, за которой скрылись широкоскулый и Светлана вместе с телом. Он знал точно, Света вытянет из этого гада все что нужно вместе с его поганой душонкой. Конечно, проще всего было бы давить гнусных гнид, предателей. Но нельзя, они унесут с собой в могилу агентурные списки и многое другое.
Нельзя!
– Вводить следующего? – спросил генерал.
– Да.
Через полминуты перед Иваном стоял начальник контрразведки – плотный и кряжистый, в черной рубахе под пиджаком, с мешками под глазами. Стоял и мялся с ноги на ногу.
– Плохо работаете! – без приветствий и вступлений заявил Иван.
– Как можем, – нагловато ответил контрразведчик.
– За полтора года ни одного раскрытия?!
– Как и было приказано вами, – кряжистый подчеркнуто надавил на «вами» и скривил губу.
– Вот как? – растерялся Иван-Правитель.
– Вот так! Именно так! – с вызовом начал контрразведчик. – И ещё в довесок кое-что! – Он вытащил из кармана сложенный вдвое лист. – Вот!
– Что это?
– Рапорт об отставке. В таком режиме я отказываюсь работать!
– В каком это таком?
– Я не собираюсь больше покрывать всю эту сволочь, что безнаказанно шурует в России и на всех наших планетах! Я не понимаю вашего приказа! Я его отказываюсь понимать! Я все эти полтора года думал как самый натуральный простофиля, что здесь какой-то смысл есть, непонятный мне смысл! Теперь я убежден, что это просто открытое вредительство, что это… – он был разъярен и не мог найти нужного слова.
– Вот видите? – Иван взял рапорт и медленно разорвал его на две части, отбросил их от себя. Поднял руку вверх, пресекая новую вспышку гнева. – Я отменяю прежний приказ. И даю новый: немедленно, вы слышите, немедленно накрыть всю агентурную сеть, всю резидеитуру, всех косвенно причастных, всех! Ведь у вас есть неформапия?!
Кряжистый дважды беззвучно разевал рот, прежде чем выдавил одно лишь слово:
– Есть!
– Ну и прекрасно! – Иван-Правитель подошел вплотную, протянул руку контрразведчику с силой сжал его ладонь. – Я верю вам. И вы будете работать не просто в прежнем режиме, в старом режиме, но с утроенным рвением, с удесятеренным. – Он помолчал, соображая что-то, домысливая, потом продолжил: – Мы специально давали им увязнуть, понимаете?!
– Понимаю, – совершенно ошалело ответил кряжистый. В глазах его начинало высвечиваться что-то доброе и надежное, былого возмущения и в помине не было. – Понимаю!
– Ну, тогда за дело! Связь держать только со мной!
Прямую связь! Никаких замов и помов, никаких посредников! И прежде всего хорошенько протряхнуть весь аппарат, ваш аппарат – без канители, без сюсюканий, не до них! Я даю вам двое суток – сеть должна быть раздавлена!
– Есть! – глаза у кряжистого загорелись пуще прежнего. Но тут же потухли. Он опустил голову и проговорил почти шепотом: – Всю раздавить не получится, виточки наверх тянутся, в вашу епархию, у меня нет такой власти, таких полномочий.
– Ничего! Тут мы и сами управимся, данные о всех «ниточках» мне на стол… нет, прямо генералу Сизову. И действовать, действовать! Не робей! – Иван прихлопнул по плечу кряжистого. Этот будет землю рыть, не подведет.
Только он вышел, Светлана выволокла из бокса седого. Вид у бывшего председателя комитета безопасности был жалкий – не лицо, а сплошной синяк, левый висок разодранный донельзя – выдирали блок «внутренней связи», костюм разорван, рубашка в запекшейся крови.
– Готов! – доложила Светлана.
– Как это готов? – не понял Иван.
