Соколова. Они хотят отнять у нас пещеру, понял?
— Нет, — сказал мальчишка. — Неужели ты на людей поставил капканы?
— На каких там людей?! Тебе же русским языком сказано: на Саньку Лепягина и Митьку…
Мальчик вскочил. Он хотел что-то сказать, но над его головой взметнулась чья-то рука, и он упал на песок.
Над распростёртым незнакомцем, сжав кулаки, стоял Гошка.
— Ты чего пристал к Киму? — грозно спросил он.
Мальчик медленно поднялся, стряхнул песок и укоризненно, с презрительной жалостью посмотрел на Кима.
— Эх ты… — он поднял альбом и медленно пошёл по берегу.
— Ну зачем ты так? — сказал Ким Гошке. — Что он тебе сделал?
— А чего он? Я с утра весь взволнованный, думал, с тобой беда, а он руками машет! — всё ещё запальчиво сказал Гошка, присаживаясь.
— Всегда ты так… сначала руками, а потом уже головой, — недовольно сказал Ким. Ему было очень неловко перед мальчишкой, освободившим его из беды.
— Послушай! — крикнул Ким. — Подожди! Не бойся!
— Ну, что? — мальчик остановился и невозмутимо посмотрел на друзей. — Я не боюсь.
Ким и сам не знал, для чего он остановил мальчишку. Он только чувствовал, что нельзя отпускать его просто так. Надо что-то сказать ему, но что?
— Ты… ты где живёшь? Тебя как зовут?
Мальчишка промолчал, пристально глядя на противоположный берег реки.
— Алёша, — наконец сказал он. — А тебя?
— Ким, а его Гошка. Иди сюда, Алёха, Гошка же не нарочно. Он думал, что ты на меня грозишься. Да ты не бойся, он не тронет.
Алёша спокойно подошёл к друзьям. В движениях его не чувствовалось никакой робости.
— Ты должен извиниться, если хочешь, чтобы я с тобой разговаривал, — сказал он, твёрдо глядя на Гошку.
— Кто? Я? — Гошка открыл рот. Он был так возмущён, что забыл закрыть рот и так остался сидеть с открытым ртом.
— Ты. Если ты, конечно, не трус. Только трусы боятся признать, что они были неправы.
— Я — трус? — Гошка вскочил и вопросительно глянул на Кима, словно спрашивая у него разрешения показать этому нахалу, кто трус.
— Извинись, — сказал Ким. Ему было обидно за друга, и в то же время этот странный мальчишка подавлял его уверенностью в своей правоте.
— Ладно. Чего там… Я же не знал, — промямлил вконец обескураженный Гошка. Первый раз в жизни ему пришлось доказывать свою храбрость не на кулаках.
6. Неожиданные столкновения
Вечерело. Алёша устало выпрямился и захлопнул альбом. Пора домой.
Лёгкий ветер налетел с берега, зашуршал в осоке. Потянуло свежестью. Косые лучи заходящего солнца скользили по поверхности воды, вспыхивая дрожащими искорками на гребешках мелких волн. Казалось, что река покрылась сверкающей золотистой чешуёй. А у самого берега, в тени громадного, как богатырская шапка, сизого валуна, вода была тиха и прозрачна, словно в аквариуме. На самом дне, среди тёмных ошмётков ила, юрились мальки. Медленно покачивалась на воде лягушачья икра. Над жирной зеленью осоки, трепеща синими крылышками, висели стрекозы.
Алёша счастливо улыбнулся. В следующий раз он обязательно захватит с собой краски, чтобы нарисовать всё это: речку в солнечной чешуе, богатырскую каменную шапку, полузатонувшую в зеленоватой воде, тёмный лес за рекой и эту дымчатую каёмку облаков, плывущих низко-низко над зубчатыми верхушками сосен.
Алёша прижмурил глаза и откинулся на спину. Облака стали похожи на неведомую флотилию кораблей с раздутыми парусами. Корабли медленно плывут над лесом. Над рекой. Над селом. Далеко, далеко, к неоткрытым землям. Вот так же уходили в плавание русские моряки на поиски Антарктиды. Михаил Лазарев, мичман Новосильский. Только недавно Алёша прочёл о них в книге «Они были первыми».
Два растянутых книзу четырёхугольных облачка оторвались от стаи и поплыли чуть в стороне.
— Удивительно! — прошептал Алёша, всматриваясь. Он приподнялся, открыл альбом и быстрыми взмахами карандаша нарисовал на чистой странице облака. Но это были уже не облака. Это бом-брамсели шлюпов «Восток» и «Мирный» показались на горизонте, среди бушующих волн океана. Впереди шлюп «Мирный». На капитанском мостике — командир Михаил Лазарев. Рядом с ним мичман Новосильский. «Берег! — кричит мичман. — Берег!»
Лазарев смотрит в подзорную трубу.
Вот она, Антарктида!
Алёша нарисовал чёрные, заснеженные скалы. Ему казалось, что он слышит, как ликуют матросы. Эх, если бы Алёша был тогда с ними! Ведь они первыми из всех людей на земном шаре увидели Антарктиду!..
Прошуршала галька. Прямо на Алёшу бежала по берегу девчонка. Голубой сарафан цеплялся за кусты. Рыжие косички расплелись, и красные ленты вились по ветру за её спиной огненными струйками. Легко перескакивая через камни, девчонка добежала до валуна и взобралась на вершину шапки. Не замечая Алёши, она быстрыми движениями загорелых рук сбросила сарафан и взялась за трусики.
Алёша растерялся. Девчонка не знает, что он здесь. Она думает, что она одна на берегу. Он хотел окликнуть её и растерянно кашлянул. Девчонка мгновенно обернулась и, подхватив сарафан, прижала его к груди.
— Ты кто? — спросила она угрожающе. — Откуда ты взялся?
— Я? Я Алёша…
Девчонка облегчённо рассмеялась, словно то, что у незнакомого мальчишки было имя, делало его безопасным.
— А я Юлька, — сказала она и дружелюбно улыбнулась, сморщив широкий, чуть вздёрнутый нос, густо усеянный веснушками. — А ты дразниться будешь?
— Нет. А зачем? — удивлённо спросил Алёша.
— Не знаю… только все мальчишки дразнятся. Рыжая, Рыжая, будто я виноватая, — Юлька тряхнула головой. Изжелта-красные, словно вымытые в солнечных лучах волосы рассыпались по её плечам.
— Не буду, — твёрдо пообещал Алёша. — Это просто здорово, что ты такая…
— Какая? — Юлька кокетливо прищурилась и спрыгнула с валуна на землю.
— Ну, рыжая, что ли…
Юлька нахмурилась.
— Дразнишься?
— Нет, что ты! — заторопился Алёша, боясь, что девчонка не поймёт его и убежит. — У тебя в волосах как будто солнце навсегда застряло, правда! Я тебя нарисовать хочу. Можно?
— Рисуй, если хочешь, — великодушно согласилась Юлька, польщённая вниманием мальчика. — Я видела, как рисуют. К нам в село в прошлом году приезжал один художник. Только он всё красивых рисовал. Не веришь? Я сама видела. На самом деле она простая, а на рисунке красивая.
— Это он их так видел, — пояснил Алёша.
— А ты меня какой видишь, красивой?
— Нет. Это не то слово. У тебя рот большой, нос… Ну, в общем, не такие, какие считаются красивыми, а вот всё вместе…
Юлька внезапно взмахнула сарафаном, лихорадочно напялила его на себя задом наперёд и зло,
