– Не так уж и сильно, – возразил Ким.
Опасения Кима, что в этот вечер пива будет выпито не меньше, чем это бывало в студенческие времена, не оправдались. Даже Бурин лишь изредка отхлебывал из своей кружки.
После ужина все трое совершили небольшую прогулку вдоль реки, пока дождь снова не загнал их в дом. Они сидели у камина в библиотеке, куда Бурин принес из столовой бочонок с пивом. Ночи постепенно становились прохладнее, и приближающаяся осень начинала напоминать о себе Река гнала грязно- коричневые волны. Еще немного, и над Альдсвиком повиснет серая дымка, которую вместе с туманом ветер пригонит из речной долины.
Ким принес свою коллекцию трубок и достал лучшие сорта табака. В этом он ничем не отличался от большинства фольков. Еще в университете он познакомил друзей с искусством пускания табачного дыма. Он показал им, как правильно набивать трубку, чтобы табак был не слишком рыхлый, но и не слишком плотный, и как получать максимум удовольствия без необходимости постоянно её раскуривать. Постепенно Фабиан и Бурин поднаторели в этом деле, так что нынешний вечер был в некотором роде семинаром высшей школы этого искусства.
Одним из преимуществ, которые предоставляла должность хранителя Музея истории – если, конечно, правильно её оценить, – являлось получение трубочного табака в качестве ежемесячного пайка. Таким образом Ким со временем стал обладателем значительного запаса отборнейшего табака. Ну разве можно себе представить что-то лучшее, чем сесть после работы у камелька и, посасывая трубочку, наблюдать за языками пламени в камине?
– Еще пива кому-нибудь? – спросил Бурин и поднялся, однако и Фабиан и Ким только лениво покачали головами.
Марина к тому времени уже ушла к себе. Ким знал наверняка, что в эту ночь она не заснет, ибо слишком велика была её радость по случаю новостей, которыми она завтра всех удивит.
Однако Ким уже оказывался центральной фигурой сплетен и пересудов, так что он не сомневался, что выдержит и на этот раз. А если Марина присовокупит к своему рассказу ещё и то, что в гостях у него был сам наследный принц Империи, то это скорее даже повысит его авторитет, чем повредит ему.
Он глубоко затягивался табачным дымом и наслаждался вечером, напомнившим ему беззаботное студенческое время.
– Каков вечер! – словно прочтя его мысли, заметил Фабиан. – Это как раз то, чего мне больше всего не хватало в прошлом году: вечера без интриг из-за мест и должностей, без пустых разговоров с послами и консулами. Как хорошо снова оказаться в кругу друзей!
– Ну ты уж только не делай вид, будто тебе не доставляет удовольствия провести за нос какого-нибудь посла, натравить друг на друга интриганов или сделать глазки придворной даме, – возразил гном. – Ты знаешь толк в подобных развлечениях.
– Вот это уж точно, – согласился Ким. – До сих пор не могу забыть, как Фабиан…
– А знаешь, Бубу, как все это выглядит со стороны? – перебил друга Фабиан.
– Что ты имеешь в виду? – пробурчал гном и в ожидании ответа задымил своей трубкой.
– Как будто мы дряхлые старики, которым только и осталось жить воспоминаниями, – заявил Фабиан.
– Ну какие мы старики, – возразил Ким, – просто за это время у каждого из нас появились обязанности, которые не оставляют времени на всяческие проделки. Но это не значит, что жизнь кончилась. Только после того, как мы сложим с себя обязанности и поймем, что у нас остались одни только воспоминания, – вот тогда мы и состаримся. Да и то при условии, что не найдем себе занятий – избранных нами самими или посланных судьбой.
– Ким, тебе нужно было поступать в философскую академию, – заметил Фабиан. – То-то бы они там все обрадовались.
– Нет, на это я не гожусь. На то, что я сейчас сказал, философ потратил бы по меньшей мере полчаса, – заявил Ким, у которого велеречивые теоретики всегда вызывали отвращение.
– Скажи ты такое на философском факультете, так они бы три дня подряд объясняли тебе, почему предметы, которые ты видишь, в действительности совсем иные. Впрочем, это доступно пониманию лишь настоящего философа, а не обычного разумного человека, – закончил Фабиан.
– Вот поэтому я всегда хватаюсь за свой топор, когда слышу подобные рассуждения, – пробурчал Бурин.
– Пойду-ка я, пожалуй, спать, – зевая, объявил принц. – А с утра мы займемся рукописями.
– Надеюсь, не на заре? – спросил Ким.
– Нет-нет! Принц редко покидает свое ложе до обеда, – сказал Бурин, чтобы поддеть друга.
– Толстяк, сделай одолжение! – возразил Фабиан. – Думаю, для начала мы все-таки должны хорошенько выспаться. На свежую голову процесс пойдет лучше.
– Стареем, – пробормотал Бурин. – Раньше мы по-другому говорили.
– Но, перед тем как отправиться спать, докурим этот славный табачок.
Но только Ким собрался набить трубку, раздался сильный стук в дверь.
– Откройте! – приглушенно донесся через зал в библиотеку чей-то голос.
Ким сразу узнал его и был уже на полпути к двери, когда к нему присоединились Фабиан с Бурином.
– Кого это принесло так поздно… – бурчал гном.
– Это мой наставник и друг магистр Адрион Лерх. Он не особенно легок на подъем, да и любопытство по поводу гостей вряд ли привело его ко мне. Думаю, что-то случилось.
Стук поднял с постели и Марину. Мигом накинув на себя халат и держа в руке лампу, она добралась до
