– Берите и читайте!
Ким осторожно разгладил пергамент и принялся читать:
«От ХАМАфрегорина нашему брату АрдХАМАгрегорину, Владыке, последнему из Трех.
Брат —
Пишу тебе на закате своих дней, поскольку чувствую, что разум мой каменеет.
Существа, что я создал, захватили Зарактрор. Я заперся в тронном зале и ожидаю конца. Я намереваюсь запереть доверенным мне кольцом власти Врата Мира, дерзновенно мною созданные. Вместе с моим кольцом, которое я возвращаю Владыке, и картой, что должна провести тебя через чертоги Зарактрора, я направляю и это письмо.
Приди, Греги, если ты еще, подобно мне, не обратился в камень. Займи место на троне, что я соорудил для нас, и вместе с твоим несчастным братом охраняй Врата, чтобы никто не мог пройти через них.
Написано в Зарактроре в двести пятидесятом году по летосчислению фолъков, которое отмеряет наше настоящее, прошлое и будущее».
– Но… ведь с тех пор прошло более пятисот лет, – пробормотал Ким.
– Когда я проходил через Врата, с гор сошла лавина, и единственное, что мне оставалось, чтобы спастись, – был шазам.
– Долгий сон, – произнес Ким.
– Никто никогда не спал так долго, – прибавил Бурин. – Поэтому-то я поначалу и не верил, что это действительно вы, Владыка, – сказал он, обращаясь к Грегорину.
– Правильно ли я понимаю? – спросил Фабиан. – Здесь, в Зарактроре, в этом помещении находятся ещё одни Врата Мира? Но где они?
– Здесь, – проговорил Гврги, склонившись к сосуду с черной водой в середине зала.
Никто не заметил, что болотник прокрался туда, когда речь велась о создании карликов, но теперь всем бросилось в глаза, что он плачет.
Глаза всех присутствующих обратились к черной воде в центре тронного зала, как вдруг мощнейший удар сотряс дверь.
– Они снова здесь, и на этот раз прихватили с собой отмычку, – проворчал Бурин.
– Железное дерево горит, – проквакал Гврги.
Вслед за этим ещё один удар потряс дверь, которая заметно покачнулась. До них донесся треск и шипение.
– Они направили поток лавы прямо на дверь! – вырвалось у Кима.
– Владыка, – заговорил Бурин и растерянно огляделся по сторонам, поскольку Грегорина рядом с ними не оказалось. Все как зачарованные продолжали смотреть на дверь.
Гном поднялся по ступеням, ведущим к трону, и теперь строго оглядывал своих спутников сверху вниз.
– Хамагрегорин, – торопливо проговорил Бурин, – теперь мы можем спастись, только если попадем в Подземный Мир. Пожалуйста, отворите Врата, ведь вы тоже носите кольцо, которое может раскрыть их перед нами.
– Нет! – сказал Грегорин. – Этого я не сделаю.
– Ради всего святого, но почему? – рявкнул Фабиан.
– Меня призвал мой брат. Я пришел сюда, чтобы охранять Врата. Таково мое предназначение. Владыка Подземного Мира поручил мне выполнить его много лет назад, и я исполню его волю.
– Но разве вы ничего не поняли? Времена изменились. Ограничительный Пояс прорван. Темные эльфы уже здесь! Пожалуйста, помогите нам, Бурину и мне, которые тоже обладают кольцами, и Гилфаласу, который пожертвовал своей жизнью ради нас, – умолял Фабиан.
Хамагрегорин поднял руку с кольцом, в котором заблестел камень.
– Слишком поздно. Мне предстоит теперь обратиться в камень, чтобы вместе с моим братом вечно охранять Врата. – С этими словами он закрыл глаза.
Фабиану хотелось наброситься на него, трясти и кричать, но Бурин удержал принца.
– Это бесполезно, – сказал он. – Хамагрегорин принял решение умереть, и никакая сила на свете, за исключением самого Владыки, не сможет удержать его от этого.
От двери доносился запах гари. Потрескивание становилось все громче.
– А твое кольцо? Разве оно не может нам помочь? – обратился к Бурину Ким.
– Ты помнишь предание о кольцах? – спросил гном. – Три – человеческим детям, чтобы они распоряжались ими в Среднеземье по своему усмотрению.
– Да, – ответил Ким, – я помню этот отрывок.
– Тогда ты должен это понимать. Вспомни о нашем путешествии. Нам стало известно про кольцо Фабиана; оно было первым из трех. Второе оказалось у Гилфаласа; это второе. А третье кольцо у меня. Все это кольца Среднеземья. Они действуют только здесь. С их помощью нельзя передвигаться между мирами. А даже если и можно, никто из нас все равно не знает, как это сделать. Когда я натолкнулся на дверь в тронный зал, я действовал по наитию, как и оба моих предшественника.
