они находятся во чреве огромного животного, в какой-то кристаллической губке, которая, сначала впитав в себя воду, теперь отдает ее назад.
Сделав несколько шагов по ледяному лабиринту, они, казалось, безнадежно заблудились. Дорога петляла туда и сюда, поднималась, опускалась, шла через мосты и туннели, сквозь ледопады и мимо огромных валунов. Трещины и ходы, сплошь состоящие из одних острых углов, подчиняющиеся законам какой-то необычной геометрии, вели все глубже, в самое сердце льда. Темнота окутывала их все больше и больше, а свет, который сначала просачивался в эту ледяную глыбу, постепенно гас.
Но вскоре встало солнце. Свет его наполнил хрустальный дворец блеском. Сверкая, как агат и опал, он переливался всеми цветами радуги: красным и оранжевым, желтым и зеленым, голубым и фиолетовым. Это было невероятно красиво.
– Дальше, – сказал Гврги.
Со светом солнца лед пробудился к жизни. Вода, прежде только капавшая, теперь журчала и плескалась. То здесь, то там что-то хрустело и трещало. Где-то вдалеке оторвался кусок льда. Грохот эхом отозвался в глубине, заставив стены задрожать.
Ким и Альдо торопились за своим проводником. Впереди лед становился более прозрачным. Внезапно они оказались в воде. Дно было вязким, ледяная вода хлюпала в голенищах сапог. Но вскоре друзья увидели отверстие в голубой стене и устремились к нему. Свет проник внутрь, и над ними открылось небо. Последние облака рассеивались, и день обещал быть хорошим.
Перед ними лежала площадка, своеобразный выступ на отвесном склоне, который теперь был освещен солнцем. Сама скала с этой стороны пребывала еще в тени. Врата блестели, как огромный темный глаз.
Они были круглые, около двадцати шагов в диаметре. Сплошная металлическая плита закрывала их. По обе стороны Врат на скале были высечены непонятные иероглифы.
Ким преодолел последний отрезок пути и повернулся к своим спутникам:
– Благодарю вас за то, что вы довели меня до этого места. Но дальше я должен идти один.
– Об этом не может быть и речи, – запротестовал Альдо.
– Мы пойдем вместе, – подтвердил Гврги.
Ким посмотрел на них с печалью в глазах:
– Я совершенно не знаю, что ждет дальше, по ту сторону Врат.
– Но как раз то, чего я давно хотел – шагнуть в неизвестность, – стал упорствовать Альдо. – И вот теперь, когда все по-настоящему только начинается, я должен оставить вас?
Прежде чем Ким успел возразить, юный фольк был уже у Врат.
– А вы знаете, как их открыть?
Ким усмехнулся:
– Попробую.
Он вытащил руку из кармана. На ней сверкало кольцо. Ким сконцентрировал все внимание на Вратах.
– Откройтесь! – мысленно попросил он. – Откройтесь! Дайте мне пройти!
Однако ничего не произошло: ни содрогания скалы, ни шума каких-либо секретных механизмов.
Это было невероятно. Он подверг не только себя, но и своих друзей опасности, чтобы в конце оказаться перед дверью, которая не открывается!
Казалось, Альдо думал о том же, так как сказал:
– Должна же быть какая-нибудь ручка или кнопка, которую нужно нажать, или…
Гврги вплотную приблизился к двери. Он ударил ее ладонью так, что раздался звон.
– Откройся! – приказал он.
Сначала была видна крошечная точка в самой середине, темное пятно на гладком металле. Затем оно стало расширяться, словно некий огромный зрачок. Не было слышно ни малейшего шума. Единственное, что звучало достаточно отчетливо, так это завывание ветра. Оно доносило издалека чьи-то голоса, затем крики, а потом воцарилась тишина.
Внутри, во Вратах, ничего нельзя было различить. Виднелась лишь дрожащая, клубящаяся дымка.
Ким сделал шаг вперед и исчез в тумане.
– Господин Кимберон! – закричал Альдо. – Ким! Ким…
Он попытался схватить Кима за край одежды, но там уже не было ничего, кроме кромешной тьмы, в которой растворилась рука юноши. Альдо сглотнул, затем мужественно сделал шаг вперед, туман поглотил и его.
Гврги остался один. Какое-то время он еще продолжал стоять перед отверстием, потом, как бы желая извиниться, поднял руки и последовал за Кимом и Альдо.
Врата закрылись.
– Он исчез! – Фабиан в недоумении развел руками. Там, где спал Ким, лежали только скомканное одеяло и вещевой мешок, сквозь ткань которого вырисовывались очертания книги. Фольк все время таскал ее с собой, но не имел возможности прочитать.
– Наверное, он вышел подышать свежим воздухом, – предположил Бурин.
Все вокруг начинали просыпаться, потягиваясь и зевая.
