– Яди?
Это была девочка, с которой он познакомился в Черной крепости.
– Х-х-х… – Голос отказывал ему. – Нет ли у тебя чего-нибудь попить?
Она внимательно посмотрела на него, затем развязала пояс и протянула ему кожаную фляжку. Он жадно приник к ней губами. Вода была теплой и застоявшейся, но ее можно было пить, и это было хорошо.
Он вернул фляжку, дабы не поддаться искушению опустошить ее до дна.
– Откуда ты появился?
Ким не ответил. Уголком глаза он видел, как тени обтекают путников, но он, казалось, был единственным, кто замечал их.
– Ты знаешь, куда вас ведут?
Она покачала головой.
– У этого места нет названия, – сказала она. – Нам сказали – на разведение. Там делают из людей больгов. – Ее взгляд был бесконечно усталым. – Я так боюсь…
– Тихо! – Кнут взметнулся, и на спинах Кима и Яди остался горящий след. – Прекратите болтать!
Девочка пошатнулась и упала бы, не схвати ее Ким за руку. Ким обернулся. Перед ним стоял больг- надсмотрщик со шрамом, он занес руку для нового удара. Но взгляд Кима был исполнен такой ярости, что больг опустил кнут.
– Дальше! – прорычал он и грубо подтолкнул обоих. – Идите!
Дальше дорога была совсем плоха. Сплошь усыпанная камнями, местами она была слишком узкой и для пешего путника, не говоря уж о повозке.
Ким заметил суматоху впереди. Он успел увидеть, как заднее колесо одной из телег соскользнуло с края дороги. В облаке пыли стал скользить вниз по склону один из тянувших ее «волов». Его крик еще звучал, когда он оказался в воде. Он отчаянно пытался удержаться за камни, но течение было сильнее. Оно увлекло несчастного за собою.
Телега висела над откосом. Брезент соскользнул с нее; под брезентом поблескивал металл. Ким увидел торчащие острия копий, другое военное снаряжение. Кривой больг-надсмотрщик грубо прокладывал себе дорогу в толпе пленников. Он отбросил в сторону свое копье, подхватил край телеги и попытался приподнять ее. Больг кряхтел. Его здоровый глаз выпучился, на руках напряглись мускулы. Он явно не желал выказать слабость перед окружающими, но сдвинуть телегу с места ему не удалось. Потом что-то с громким треском сломалось. Колесо, соскочив, покатилось в реку, а груз начал съезжать на больга. Больг видел надвигающуюся опасность, но не мог ее предотвратить. Он тупо смотрел на сползающие на него шлемы, щиты и копья. Они неизбежно погребли бы его под собой, как соломенную куклу, пронзенную дюжиной стрел и копий одновременно. И причинили бы вред людям, стоящим за ним.
– Прочь!
Фабиан оказался единственным, кто своевременно реагировал. Он схватил копье больга, вставил его между фургоном и землей и уперся, используя копье как рычаг. Больг инстинктивно откатился в сторону. Копье прогнулось и сломалось, но груз изменил траекторию падения. Люди отпрянули в сторону и прижались к скале. Все произошло гораздо быстрее, чем можно описать. Быстрее, чем страх уступил место радости спасения.
Больг медленно, осторожно поднялся. Его изуродованное шрамом лицо было лишено выражения. В его голове явно что-то происходило.
Некоторое время они стояли с Фабианом друг против друга: один, являющийся большим, чем простой человек, и другой, оставивший человеческое позади, чтобы опуститься на ступень животного.
– Почему? – спросил больг.
Все ждали ответа, затаив дыхание. Каждому было ясно, что означает вопрос: «Почему ты рисковал жизнью, чтобы спасти меня, твоего мучителя и тюремщика?»
– Потому что ты не враг мне, – произнес Фабиан громко, перекрывая голосом даже шум реки. – Наш настоящий враг там. – И указал распростертой рукой на север, туда, где высилась Черная крепость. Из кольца на его пальце заструился свет – зеленое сияние. И он не был больше оборванным юношей, безоружным, рабом среди рабов. В его осанке появилось величие, а во взгляде властность. Больг, уставившись на него, как на существо из другого мира, упал на колени. Стоящие рядом поступили так же. Ким, который, между прочим, и отправился на коронацию, закричал громко, как только мог:
– Император! Это император!
Однако больги, стоявшие позади, заворчали и, растолкав людей, подошли ближе. Они уже видели достаточно магии, чтобы зеленый свет не произвел на них впечатления. Место было как будто создано для боя. Горная дорога расширялась здесь, так что пространства хватало. Так они и стояли – группа воинов- больгов, вооруженных копьями и кнутами, и безоружный юноша, окутанный зеленым светом.
Больг, которому Фабиан спас жизнь, схватил копье, упавшее из фургона на землю. Некоторые из его товарищей, впечатленные увиденным чудом, тоже были готовы защищать своего нового господина. Один миг казалось, что все закончится борьбой больгов с больгами, кровавой бойней на маленькой арене над бушующей рекой.
Предводитель больгов выступил вперед. В руке он держал меч, но медлил, видя решительные лица противников. Он привык общаться только с послушными рабами. Его промедление оказалось роковым.
Еще никогда тени не видели такого света. Он влек их к себе – магически, непреодолимо, как мотыльков, летящих на пламя свечи. Только в огне они могли узнать, что представляют собой нечто большее, чем просто отсутствие света. Тени сплавлялись, делались одним существом.
С единством пришло сознание. Там свет. Здесь тень.
Тень стремилась к свету. Руки, которых не было, простирались к средоточию света, готовые погасить
