взирала на меня с высоты, ночной прохладный воздух наполнял легкие. Похоже, мне удалось. Я сумел проснуться, сумел вырваться из самого жуткого в своей жизни кошмара... Или нет?
Я сел и принялся оглядываться. Вроде бы из-за деревьев никто появляться не спешил, да и реальность окружающего оказалась на порядок большей. Мои чувства были цельными и многогранными, а сознание работало ясно и четко. Я ощущал, что ноги в сапогах очень хотят насладиться свободой, что коленка, в которую меня укусил комар в лесу, настойчиво требует себя почесать, что шея немного затекла, а щека еще помнит пряжку ремня, на которой все это время лежала. Так что окружающее сном определенно не являлось, можно поздравить себя с успехом и поскорее смываться из этого мертвого леса.
Да, я подозревал, что именно он и был виновником моих кошмаров. Раньше ведь ничего подобного не случалось, и любые мои сны, пусть даже самые плохие, после пробуждения оставляли лишь смутные воспоминания, а здесь сновидения приобрели пугающую реалистичность. Может, дело в черных деревьях, поглощавших любые звуки, может, некое вещество в окружающем воздухе подобно наркотику воздействовало на мое подсознание, а может, то самое нечто, погубившее некогда зеленую рощу, все еще действовало. Так сразу и не разберешь. Одно ясно — не случайно в мертвом лесу нет ни животных, ни даже насекомых, а спать здесь крайне опасно для жизни.
Подхватив свои вещи, я покинул странное место, испытав невероятное облегчение, когда мои уши снова начали улавливать звуки окружающего мира. Судя по небу, которое еще не начинало светлеть, проспал я недолго. Впереди большая часть ночи, но сна не было ни в одном глазу. Оставив за спиной мертвый лес, я около часа шагал по степи, пока не навалилась усталость. Ноги потяжелели, глаза стали закрываться сами собой, но я упрямо шел вперед, ища хоть какое-нибудь укрытие.
Однако ничего подходящего не обнаруживалось. Вокруг была равнина, покрытая полусухой травой, колючками и какими-то ветками, то и дело хрустевшими под моими сапогами. Даже кустов и то не наблюдалось. И что теперь делать? Рискнуть и понадеяться на то, что здесь агрессивная живность не водится? Ладно, ничего другого не остается. За прошедший час я не встретил никого, крупнее ящерицы, а спать хотелось неимоверно. В общем, плюнув на предосторожность, я лег на землю и моментально вырубился.
Видимо, запас неприятностей на сегодня у судьбы исчерпался, так как меня до самого рассвета никто не потревожил. Более того, своеобразной наградой за недавние переживания стало яркое сновидение эротического (а точнее, порнографического) содержания. Проснувшись, я не помнил всех его деталей, но ощущал острую необходимость прогуляться к речке и уделить некоторое время водным процедурам. Поднявшись, я взял в руки копье и замер, только сейчас осознав, где провел ночь.
Поле, на котором я так сладко спал, было в обилии усыпано человеческими останками. Солнечный свет давал возможность разглядеть и побелевшие черепа, и наполовину погруженные в землю кости, и какие-то ржавые железки, ранее бывшие то ли доспехами, то ли оружием. Кладбище было очень большим, его границ я не мог определить даже приблизительно. Судя по останкам, равномерно рассыпанным по округе, здесь погибло никак не меньше десяти тысяч человек. Ну, теперь ясно, что так весело похрустывало у меня под ногами этой ночью.
— О поле, кто тебя усеял мертвыми костями? — не упустил я подходящий момент процитировать Пушкина.
Направляясь к реке, я пытался сделать выводы из увиденного. Итак, на этих землях бушевала кровопролитная война, разрушившая окрестные города и полностью уничтожившая местное население. Победители на захваченные территории плюнули (а может, и не было в той войне победителей, кто знает?), а мародеры за несколько десятилетий методично вынесли отсюда все, представляющее хоть какую-то ценность. Сектанты же, доставившие меня с Земли, наверняка являлись изгоями и обосновались на этих землях, чтобы без опаски обтяпывать свои темные делишки. Одно только непонятно — где же находится цивилизация и сколько до нее еще придется топать?
Достигнув речки, я искупался и устроил постирушки. К большому сожалению, пиявки на глаза мне появляться не пожелали, поэтому с рыбалкой пришлось обломаться. Перекусив остатками сухарей и сушеных фруктов, я напился и потопал дальше на юг.
Спустя час местность снова изменилась, появились деревья, на одном из которых я заметил белку. Самую обыкновенную серую белку, что-то сосредоточенно грызшую. Подкравшись поближе, я метнул в нее нож и, что удивительно, попал, обеспечив себе продолжение завтрака. Мясо белки, поджаренной на костре, оказалось мягким, сочным, вкусным и имело лишь один недостаток — его было очень мало. Оставив от зверька одни кости и шкурку, я потушил костерок и с новыми силами двинулся на поиски приключений.
Насколько вчерашние сутки были насыщенными, настолько же спокойным выдался этот день. Крупные хищники по пути не попадались, а мелкие нападать не отваживались. К обеду впереди показались руины небольшого города, судя по масштабу разрушений, подвергшегося массированному артобстрелу. В нем не уцелело ни одного дома, и только несколько стен говорили о том, что ранее эти груды битого камня и гнилого дерева были чьими-то жилищами.
Заходить в город смысла не было, и я оставил развалины в стороне. Спустя несколько часов мне попалась пара неестественно зеленых лужаек с костями, которые я обошел по широкой дуге, затем небольшое стадо козлов, не обратившее внимания на одинокого странника. Подумав о том, что неплохо было бы пообедать, я решил не связываться с рогатыми, а поискать добычу поменьше. Ею стал небольшой суслик. Небольшой, разумеется, по меркам данного мира, а для меня довольно-таки крупный. Я его даже целиком осилить не смог, и прихватил несколько кусочков прожаренного мяса с собой, завернув их в листья местных лопухов.
А через полчаса я сам едва не стал добычей. На этот раз на меня напало дерево, с виду самое обычное, но способное выпускать длинные зеленые побеги, которые опутывали жертву и подтаскивали ее к дуплу, на самом деле являвшемуся распахнутой пастью растительного хищника. Спас меня только кинжал, который легко разрезал зеленые лианы и позволил вырваться на свободу. После этого случая я накрепко запомнил, что к некоторым деревьям лучше не приближаться.
До самой поздней ночи больше ничего интересного не происходило. Не знаю, сколько километров я отмахал за это время. Подозреваю, что немало, однако цивилизация появляться не спешила. И ведь я знал, что прочие пленники сектантов родились и выросли в этом мире, а значит, где-то в округе обязаны существовать обитаемые города или деревни, однако найти их не мог. Более того, мне начинало казаться, что во всех этих землях кроме меня и людей-то нет, так как никаких признаков их жизнедеятельности не обнаруживалось. Остатки костра в развалинах не в счет — его могли разводить и сектанты. В общем, стоило задуматься — в ту ли сторону я иду?
К сожалению, выяснить это было невозможно. Не у зомби же спрашивать? Хотя после долгих размышлений мне в голову пришел один вариант решения проблемы — можно поискать в одном из городов карту, а уже по ней сориентироваться, куда двигаться дальше. Да, я понимал, что даже если мне повезет, найденная карта будет относиться к довоенным временам, но за неимением лучшего взял этот план на заметку.
Вечером я сделал кратковременный привал, перекусив захваченным мясом суслика, а ночь скоротал под открытым небом, прикрываясь чахлым кустом. Толком выспаться мне не дали — перед самым рассветом небольшая стайка летучих мышей-кровососов разбудила парой болезненных укусов. Трех перепончатокрылых пушистиков я заколол, а остальных прогнал копьем и громкими матюками (даже не знаю, что оказалось более действенным). Укусы быстро затянулись, но нецензурная брань привлекла внимание пробегавшего мимо крокодила. В общем, с мыслью покемарить еще пару часиков пришлось расстаться.
Новый день оказался насыщенным событиями, которые я встречал со спокойствием, уверенностью и сталью в руке. При встрече с хищниками я действовал четко, не испытывая страха, а замечая что-нибудь необычное, удивлялся уже не так сильно, как поначалу. Не знаю, может быть, за время путешествия у меня наступило пресыщение впечатлениями, и мои эмоции слегка притупились. А может, я постепенно привыкал к жизни в опасных землях, и даже начал находить в ней некую прелесть, что было довольно странным, так как раньше любви к острым ощущениям я за собой не замечал.
Мое тело тоже изменилось. За относительно короткий срок оно стало намного сильнее и выносливее. Небольшое брюшко, появившееся от сидячей работы, исчезло, во многом благодаря лечебному голоданию,
