ЧТО С ТОБОЙ, ПОРТФЕЛЬ?
Классный руководитель пятого «А» Нина Петровна шла по коридору в учительскую. Под мышкой она держала большую деревянную линейку, которой только что подчёркивала на уроке прилагательные, в руках — стопку тетрадей по письменному русскому.
Нина Петровна вошла в учительскую. Положила линейку в шкафчик, засунула тетрадки в сумку и вдруг вспомнила, что оставила в классе классный журнал. Положила его почему-то на окно, когда ставила Павлихиной отметку, да там на окне и забыла. Тащись теперь снова на четвёртый!
Нина Петровна досадливо поморщилась; она уже сегодня порядочно устала — шутка ли, четыре часа стоять на ногах… Но делать было нечего.
Она поднялась наверх и открыла дверь в класс.
В глаза ей ударило солнце.
Щурясь, она пошла за журналом к окну…
На окне журнала не было.
Нина Петровна потрогала пальцами тёплый подоконник, оглянулась, посмотрела на стол.
И на столе не было.
Нина Петровна, слегка нервничая, стала по очереди выдвигать и вдвигать ящики…
Ни в одном журнала не оказалось.
Нина Петровна ещё раз оглянулась, наклонилась, заглянула под стол…
На полу журнал не валялся.
Но тут Нина Петровна услышала громыханье вёдер, доносившееся из коридора, и с облегчением подумала: «Тётя Вася… Ну конечно же, тётя Вася взяла…»
И она выскочила из класса и побежала искать нянечку Василису Терентьевну, которую вся школа называла тётей Васей.
— Василиса Терентьевна, вы не брали классный журнал в пятом «А»? — ещё издали крикнула Нина Петровна.
— Какой ещё журнал? — сердито сказала тётя Вася. — Знать ничего не знаю!
У Нины Петровны пересохло в горле.
«Кто же это сделал? Неужели опять Агафонов? Но ведь он слово дал, что исправится!»
Уже не помня об усталости, Нина Петровна вернулась в класс, осмотрела все подряд подоконники, заглянула во все подряд столы и снова стала выдвигать и вдвигать все пять ящиков своего учительского стола…
Сомнений больше не было. Журнал исчез.
Подбежав к школьному крыльцу, совершенно выбившаяся из сил Аня поднялась на четвёртый этаж, распахнула дверь пятого «А»… и — о ужас! — увидела перед собой классную руководительницу Нину Петровну. Ноги у Ани подкосились, и она вынуждена была ухватиться за косяк.
— Здравствуйте, Нина Петровна, — еле проговорила она.
— Это ты, Аня? — рассеянно ответила учительница. — Здравствуй… Ах да, ведь мы же здоровались сегодня!.. — Говоря это, Нина Петровна растерянно оглядывалась.
— Странно, — сказала она. — Очень странно…
Аня следила за ней немигающими глазами.
— Ничего не понимаю! — сказала учительница. — Я оставила его здесь после уроков, я точно знаю… Куда он мог деться, ума не приложу!
Аня не отвечала. Если бы учительница не была так занята поисками журнала, она увидела бы, как Анино лицо покрылось красными пятнами.
— А почему ты вернулась? — вдруг спросила Нина Петровна.
— Я… я… я ручку свою забыла, — заикаясь, пробормотала Аня.
— А что же ты её не берёшь? — услышала она.
— Сейчас возьму, — испуганно сказала Аня и пошла к своему столу.
Нина Петровна проводила её глазами. В ящике Аниного стола, естественно, ручки не оказалось.
— Что? Тоже не нашла? — встревожилась Нина Петровна.
— Н-нет, — пробормотала Аня.
— Да что же это такое? Что же это делается? Неужели в нашем классе завелись воры? Ты представляешь, Аня, только что случилась ужасная история: пропал наш классный журнал!
При слове «воры» Аня вздрогнула.
Нина Петровна сидела на стуле расстроенная и глядела на Аню.
— Кто же его мог взять, а? Как ты думаешь, кто это мог сделать?..
И тогда Аня решилась.
— Нина Петровна! — сказала Аня. — Это я… — И она замялась, не в силах выговорить ужасных слов.
— Нет-нет, не говори! — горячо перебила её Нина Петровна. — Ты тут совершенно ни при чём. Если журнал взял кто-то из ребят, то в первую очередь виновата в этом, как классный руководитель, именно я.
— Батюшки! — заглянула в дверь тётя Вася. — Никого нет, а они сидят!
И, громыхая ведром, она вошла в класс.
— Нина Петровна, вы чего это пригорюнились? Идите домой, мне убираться надо. — И тётя Вася так тряхнула тряпкой, что пыль полетела в разные стороны.
Что с тобой, портфель?
Отчего ты так тяжёл, будто набит свинцом, или кирпичами, или слитками золота, а не лежат в тебе два учебника, три тетради и один-единственный классный журнал?
Что с вами, ноги?
Отчего вы плетётесь так медленно? Отчего при каждом шаге вас так трудно оторвать от земли, как будто земля смазана клеем?
Что с вами, ноги? Ведь вам же не восемьдесят, не сто, вам всего двенадцать лет!
И отчего так длинна дорога домой? Никак не дойти…
И отчего так смотрит этот прохожий с чемоданом, который идёт по той стороне переулка? В самом деле, отчего он так подозрительно смотрит?.. Идёт и смотрит, смотрит… Что ему надо? Неужели он угадал? Неужели он догадался, что Аня… Нет, в самом деле, почему он так смотрит?
Аня невольно ускорила шаг. Прохожий на той стороне тоже ускорил шаг и что-то сказал ей, она не расслышала.
Анино сердце бешено заколотилось. Да, этот прохожий всё знает. Чемодан он взял для виду. Сейчас он догонит Аню. Сейчас схватит её за руку…
Аня пошла ещё быстрей.
Прохожий — тоже.
Аня побежала. Прохожий вытянул руку, что-то крикнул и бросился за ней.
Через секунду Аня услышала за спиной его громкое дыхание.
— Да постой ты! — крикнул прохожий и цепко схватил Аню за руку.
Он ещё что-то сказал, но Аня не слушала. Она с отчаянием вырывала руку из железных пальцев прохожего. Тогда прохожий совершенно разозлился.
— У вас что, все в Москве такие? — заорал он. — Все… того? — И он покрутил пальцем у лба. — Да не ужели же трудно объяснить приезжему человеку, как на Малую Семёновскую пройти?
БЕССОННАЯ НОЧЬ НИНЫ ПЕТРОВНЫ
