Тем временем с коммутатора сообщили, что соединяют меня с Емёлой.
– Трахт живет под Варшавой, снимает комнату у состоятельной вдовы, – информировал меня приглушенным голосом Емёла. – Дом стоит на окраине, кругом поля, сады…
– …и поют жаворонки, – прервал я его излияния. – Нашел у Трахта марки?
– Как раз перехожу к этому, – начал он. – Как раз… я нашел у Трахта марок, не считая мелочи, на сумму….
Я задержал дыхание.
– …пятьсот тридцать шесть франков по каталогу Цумштейна.
Пятьсот тридцать шесть франков, тогда как стоимость украденных марок достигала нескольких десятков тысяч долларов или, согласно каталогу Ивера, нескольких сотен тысяч франков!
– Но, к сожалению, – продолжал Емёла, – здесь нет ни одной марки из того списка, который я получил от тебя.
– Марки не трогай, а перед жильцами извинись за недоразумение.
– Химик тоже не нашел ничего интересного, – добавил обескураженный Емёла.
Я прекратил разговор.
Не было никаких оснований для ареста Трахта. Ничего нового не выявилось и в другом месте. В этом я убедился, позвонив коменданту комиссариата Западного района.
На вилле царило спокойствие. Наблюдатели видели, как наследница, сидя за письменным столом, не отрываясь, составляла опись марок.
– Надеюсь, я все же получу от тебя ордер на арест Трахта, – сказал комендант.
– Может быть, получишь… – ответил я не очень уверенно.
Следовало задержать Трахта хотя бы до полудня, до моего разговора с неизвестным, которому никто, кроме Трахта, не мог дать номер моего телефона.
Зазвонил телефон.
– Я имею честь говорить с гражданином, который в воскресенье обменивал в клубе марки и приобрел в числе прочих серию испанской «Корриды»?
Действительно, во время безумных сделок в воскресенье я приобрел серию испанской «Корриды».
– Моя фамилия вам ничего не скажет. Я хотел только спросить, не интересуют ли вас иностранные классики?
Я заколебался.
– В общем, да, – начал я осторожно. – А где их можно было бы посмотреть?
– Не будете ли вы случайно сегодня вблизи Старого Мяста?
– Возможно, буду. А в какое время?
– Мне было бы удобно в пять часов. А вам?…
– Позвоните мне, пожалуйста, минут через десять…
Так начался мой разговор с неизвестным собеседником.
Время приближалось к половине четвертого. НД уже дважды в течение дня спрашивал, не звонил ли незнакомец. Я сразу же соединился с НД.
– Слушай, – сказал он через минуту, – я прочитал в газетах, что в пять часов открывается выставка картин Хель Энри. Это польская художница, проживающая в Париже. Выставка недалеко от Старого Мяста. Договорись с ним встретиться на выставке, а там мой человек его сфотографирует.
Я тоже решил позаботиться об агенте-наблюдателе, который пойдет за незнакомцем после того, как наше свидание закончится.
– Значит, опять что-то начинается, – высказал предположение мой шеф, давая разрешение направить нашего агента.
Через десять минут коммутатор снова соединил меня с таинственным собеседником:
– Итак, сможем ли мы сегодня встретиться? – спросил он.
– Да, охотно с вами увижусь. Я собираюсь на выставку картин Хель Энри. Буду там в четверть шестого, а потом мы можем зайти в кафе.
– Согласен… Только, прошу вас, захватите с собой дублеты.
Его настойчивость с дублетами дала мне пищу для размышлений. Ведь самое интересное уплыло из моего альбома во время идиотских воскресных сделок в клубе…
Я поторопился домой, чтобы привести в порядок служебный кляссер. Мамы дома не было. Наскоро пообедав, я приступил к работе.
Раскладка «служебных» дублетов оказалась делом невыполнимым. За час невозможно было разобраться в беспорядочной массе марок. Волей-неволей пришлось, отобрав десятка полтора марок в отдельный конверт, этим ограничиться.
Когда я подъехал к выставочному залу, фотограф, которого прислал НД, как раз согласовывал свои действия с агентом. Я незаметно махнул им рукой.
