Хишама, Табари дает, однако, в своем подсчете гораздо меньшее число лет, кончая его синхронистически на имени сасанида Бахрама II; дальнейшие сопоставления у него отсутствуют. Те же данные имеются и у Хамзы Испаганского, который также исчисляет для Амрулькайса 114 лет, но и его синхронизмы не составляют этого числа лет в общей сумме. Сравнивая данные обеих хроник, следует отметить близость их у Табари и Хамзы. Возможно, что сведения последнего также восходят к Хишаму. Синхронизм у Табари внезапно обрывается, возможно, что он пользовался дефектным экземпляром Хишама. Искусственность такого рода таблиц очевидна.
Хамза Испаганский 18 Табари 19
Амрулькайс …… 114 лет Амрулькайс. . 114 лет
Одновременно с Шапуром, Одновременно с Шапуром, сыном.
сыном Арташира …. 23 года Арташира …. 23 года 1 мес.
с Хормиздом …. 1 год 10 мес. с Хормиздом …. 1 год 10 дней
с Бахрамом ….. 9 лет 3 мес. с Бахрамом … 3 года 3 мес. 3 дня
с Бахрамом II …… 13 мес. с Бахрамом II …… 18 лет
45 лет 4 мес. 13 Дней
с Бахрамом III ….. 6 мес.
с Наресом …….. 11 лет
с Хормиздом ……. 13 лет
с Шапуром II …. 20 лет 5 мес.
80 лет 1 мес.
Таким образом, ни та ни другая таблица не покрывают 114 лет правления Амрулькайса. Очевидно, лишь синхронизмы последнего периода имеют относительную историческую ценность, тогда как отдаленные сопоставления никак не могут отвечать годам правления Амрулькайса.
Одновременно с Шапуром II Амрулькайс царствовал 20 лет и 5 месяцев, по данным Хамзы. Так как Табари ссылается на Хишама и та часть синхронизмов, которая сохранилась у него, имеет общее со сведениями Хамзы, то возможно, что эти синхронизмы в целом восходят к Хишаму. Прерванный у Табари список связан с его неуверенностью и неопределенностью данных.
Царствование Шапура II началось 5 сентября 309 г.,20 причем 309 г. является первым годом его правления, как это было принято считать, хотя это был и неполный год. В таком случае смерть Амрулькайса на двадцатый год правления Шапура II и соответствует 328 г.
У Табари имеются два драгоценных свидетельства об Амрулькайсе, которые могут быть сопоставлены с тем, что известно из эпитафии. Прежде всего Амрулькайс принадлежал к числу 'правителей царей Персии' — ,21 что согласуется с данными надписи, упоминающей Иран. По-видимому, Табари, а до него Хишам, на которого ссылается Табари, считали, что из числа царей рода Насра ибн Рабиа Амрулькайс был первым, принявшим христианство —. 22
Нельдеке относил эти слова Табари к кому-нибудь из последующих хиртских царей, носивших то же имя.23 Из эпитафии никаких выводов о принятии христианства Амрулькайсом сделать нельзя. Надпись в Немаре несомненно говорит о его связях с империей, на территории которой находилась гробница. В арабской традиции сохранялась, следовательно, память о связях этого 'царя хиртского' с империей, но переход его в христианство едва ли имел место; сообщение говорит только об отношениях с Румом, известным и по другим источникам.
Арабские историки сохранили также сведения, которые объясняют причины продвижения некоторых арабских племен к границе империи. Так, Масуди сообщает, что в период малолетства Шапура Ирак был захвачен арабами, главным образом племени 'Иада сына Низара'. Когда Шапур достиг возраста 16 лет, он выступил в поход против 'сыновей Иад'. Последние были предупреждены о грозившей им опасности своим соплеменником Лакитом, но не приняли этого во внимание. Персы разбили их племя, и только небольшая часть спаслась бегством. — 'и те, что вырвались от них бегством, присоединились к земле Рум'.24
Таким образом, вырисовываются обстоятельства, при которых арабские племена из областей Междуречья продвинулись на запад, в области, принадлежавшие империи. Разные арабские племена, пользуясь временным ослаблением Персии, усилили свои набеги и продвинулись со своими стадами в более северные и восточные области Месопотамии. Шапур 'в возрасте 16 лет', т. е. за несколько лет до 328 г., разбил арабские племена, вследствие чего часть из них перешла границы империи.
Из другого, в значительной части легендарного рассказа, сохранившегося у того же Масуди,25 следует, что Шапур II стремился сохранить мирные отношения с некоторыми племенами арабов и пошел на соглашение с ними. Более чем вероятно, что Амрулькайс главенствовал как над арабскими племенами, продвинувшимися к границам империи, так и сохранил господство над племенем, тяготевшим к Ирану, а тем самым и связь с шаханшахом.
Своим сыновьям он 'разделил племена', из которых одни тяготели к 'Перасу', другие были теперь предоставлены 'Руму'. Сам же Амрулькайс был царем, каких 'до него не было'; потому что он объединил под своей властью арабские племена, кочевавшие на огромном пространстве. Противоречивые сообщения об этом периоде при таком сопоставлении источников помогают истолкованию надписи из Немары и объясняют положение ее героя между гегемонами Ближнего Востока.
Нам представляется возможным сделать общий вывод, что в IV в. арабские племена Передней Азии, включая Аравийский полуостров, не находились в такой постоянной и тесной зависимости от Восточно- Римской империи и Ирана, как это имело место в последующие века. Они оказывали помощь и служили в качестве auxilia то одной, то другой стороне, но не было еще утвердившейся закрепленной позиции союза арабских племен в качестве буферного государства, подчиненного одной или другой державе. На основании надписи из Немары можно считать, что лахмид Амрулькайс господствовал на пространствах до самой Страты Диоклетиана вблизи Бостры и Дамаска; это подтверждается и другим свидетельством. Аммиан Марцеллин сообщает, что на стороне Ирана в кампании 363 г. сражались арабы, их главой назван Malechus Podosacis nomine, phylarchus Saracenorum Assanitarum.26 Ассаниты — это без придыхания произнесенное гасаниды. Следовательно, филарх гасанидов, которого Аммиан называет разбойником и обвиняет в постоянных жестоких нападениях на пограничные области империи, находился на службе у шаханшаха и оказывал ему помощь в войне. Таким образом, связь племен, объединенных гасанидами с Восточно-Римской империей, не определилась еще как постоянная. Наоборот, филарх Подозак сражался на стороне Ирана, враждебен войскам Юлиана и в предшествующее время нарушал границы империи. Это отвечает вполне отсутствию установившейся зависимости в IV в. как гасанидов, так и лахмидов от гегемонов Передней Азии. Зависимость эта определится лишь в V в. и скажется в полной мере в VI в. Но следует отметить, что после 363 г. сообщения о 'сарацинах' начинают вновь появляться на страницах латинских и греческих источников; затишье, относительно мирные отношения с арабами были нарушены походом Юлиана, что привело к затруднениям и в дальнейшем.
Для истории арабов до возникновения ислама важным источником являются сообщения латинских и греческих историков. Они помогают уяснить содержание, уточнить хронологию и представить последовательность событий, на которые лишь редко и лаконично указывают эпиграфические памятники.
Писатели IV в. рисуют участие в войнах, набеги, жизнь и быт арабов. Эти сведения позволяют также определить общественный строй мелких арабских кочевых государств, в известной мере и социальные отношения. Сообщения носят, однако, случайный характер; дать в последовательности историю арабских племен можно лишь для последующих столетий, для IV в. они остаются отдельными событиями, слабо связанными между собой.
Несомненный интерес представляет то, что сообщает об арабах Аммиан Марцеллин, спутник императора Юлиана. Значительная часть его 'Res gestae' написана на основании непосредственных, личных впечатлений и устных источников, как это доказывают новейшие исследования.27 Его характеристика жизни арабов, как и отмечаемые в сношениях с империей черты, подтверждаются и другими современными ему писателями, и в этом случае нет расхождения между Аммианом, человеком светским и военным, и церковными историками. Ранние историографы Восточной империи были историками церкви, увлеченными догматическими вопросами, представителями нового идеологического направления. В их трудах имеются страницы, посвященные политической истории, в связи с чем упоминаются арабы, которые временами становились союзниками империи в ее военных предприятиях. В других случаях они были ее жестокими
