— Вы? — Ее голос зазвенел от негодования. — Как вы можете так говорить, когда мне сообщили — заметьте, сообщила миссис Йорк, а не вы! — о вашем предстоящем браке?!
Его глаза сузились.
— Я вспоминаю один… гм-м, скажем, приятный инцидент, после которого вы признались, что доверяете мне без особых на то причин. Очевидно, что вы об этом забыли и перестали мне доверять. — Его взгляд помрачнел. — Скажите, почему вы убежали от меня тогда, после моего доклада, не попрощавшись, не извинившись и ничего не объяснив? Я никогда не подозревал вас в трусости. Может, вам не терпелось вернуться к своему жениху? — Последнюю фразу он произнес с презрением.
— К жениху? О ком вы говорите?
— А что, у вас их много? — язвительно поинтересовался он. — Тот, о котором я говорю, — Кен Маршалл, преподаватель из вашей школы. Вы сказали об этом моей матери, помните?
— Но я сказала ей только потому, что… — Она осеклась. Какое это теперь имеет значение? «Потому что хотела, чтобы вы забыли меня и шли к алтарю с чистой совестью! Но вы же этому не поверите…» — подумала Линн и беспомощно отвернулась.
— Вы уже виделись с Кеном после возвращения на юг?
— Нет. Позвоню ему, как только приеду в Милденхед. — Она попыталась сглотнуть, но слезы комом стояли в горле. Сколько еще она сможет выносить этот допрос? — Вероятно, я увижу его завтра и… дам окончательный ответ на его предложение.
— Но я думал, вы уже согласились стать его женой.
— Я… я долго обдумывала это.
— И теперь…
— Теперь я приняла решение, — ответила она едва слышно.
— Значит, я как раз вовремя.
— Вовремя для того, чтобы поздравить меня?
— Конечно, для чего же еще? — Он посмотрел на часы. — Не вижу смысла задерживаться здесь дольше. Мне пора. Впереди долгий путь.
— Вы уезжаете? — вырвалось у нее.
— Да. Поблагодарите вашу матушку за чай, и спасибо за приятный день. Прощайте, Линн. Не знаю, встретимся ли мы снова. — Его тон был жёсток, взгляд мрачен. Он сделал шаг к двери, и у девушки не было сил остановить его. Она чувствовала, что, если попытается встать, ноги откажутся держать ее.
Ее лицо стало пепельно-серым, и, когда Крис обернулся на мгновение у самой двери, она просто смотрела на него широко открытыми глазами, не способная принять реальность, в которой он покидал ее навсегда. Она спрятала лицо в ладонях.
— Ну вот, мы снова поссорились, Крис. Все барьеры на месте. — Когда она открыла глаза, чтобы взглянуть на него в последний раз, в них блестели слезы. — Надеюсь, вы с Анджелой будете счастливы. Прощайте, Крис.
Он замер, и его пальцы соскользнули с дверной ручки.
— Я не женюсь на Анджеле, — тихо сказал он.
Девушка не могла оторвать глаз от его лица, словно он загипнотизировал ее.
— И мой ответ Кену будет «нет», — прошептала она.
Крис словно окаменел. В наступившей тишине Линн отчетливо слышала ворчание автомобильного мотора на дороге перед домом, заливистый лай соседской собаки и радостные детские голоса, долетавшие с игровой площадки. Ее затуманенный мозг вяло сигналил: Крис отходит от двери, медленно приближается, останавливается перед ней… Он смотрел на нее с улыбкой на губах, его глаза сияли.
— Дорогая моя девочка, так чего же мы ждем?
Он раскинул руки, и, будто подчиняясь неодолимой силе волшебного магнита, она поднялась и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе и пристально посмотрел в глаза, не увидев в них ничего, кроме безмерного счастья. Его губы принялись ласкать ее щеки, лоб и шею.
— Я люблю тебя. Я хочу тебя неистово, и, что бы ни случилось, я женюсь на тебе.
Его губы наконец отыскали ее рот. Поцелуй длился, пока у девушки не перехватило дыхание.
— Скажи, что любишь меня, что станешь моей женой, — потребовал Крис, и она прошептала слова, которые он хотел услышать. Потом он посадил ее рядом с собой на диван и поцеловал снова.
Через несколько минут, когда Линн наконец-то обрела дар речи, она все еще не верила в реальность происходившего.
— Но, Крис, твоя мама сказала мне, что ты женишься на Анджеле!
— Милая, моя мама ошиблась. Она вообще не имела права говорить с тобой об этом. Я даже не догадывался о вашем разговоре, пока не получил твою записку и не бросился домой, чтобы выяснить, в чем дело. Я был в ярости, а когда узнал от матери о том, что она наговорила тебе, окончательно рассвирепел. Но мы должны простить ее — это я сам во всем виноват. Когда я обсуждал с ней свои свадебные планы, я имел в виду тебя, а не Анджелу. Я не мог назвать маме твое имя, потому что еще не попросил тебя стать моей женой и не знал, как ты к этому отнесешься. — Он улыбнулся. — Я хотел сделать тебе предложение на пути в Милденхед, поэтому так настаивал на том, чтобы мы вернулись вместе. К тому же — я говорю это для того, чтобы окончательно тебя успокоить, — Ангел уже замужем.
— Анджела замужем?!
Он весело кивнул:
— Да, она вышла за своего импресарио, Фрэнсиса Болтона, две недели назад. Я познакомился с ним в прошлое воскресенье, когда мы с Ангелом ездили смотреть рояль, поэтому-то я не смог вернуться вовремя и отвезти тебя в Дейлс-Холл. Они поженились тайно и не стали объявлять о своей свадьбе, решив, что первым, кто об этом узнает, буду я. — Он погладил девушку по волосам и нежно поцеловал в лоб. — Я объясню почему. Мы с Ангелом дружили с самого детства. Она поставила себе цель — сделать карьеру и рассудила, что, пока она не достигла прочного положения в мире искусства, любые связи будут ей только мешать. Она сказала, что, если распустить слух, будто мы тайно обручены, пресса оставит ее личную жизнь в покое. Как ты уже успела заметить, в покое ее не оставили, но Ангел решила продолжать игру, подумав, что это неплохой рекламный ход для того, чтобы поддерживать интерес журналистов и публики к своей особе, а поскольку я не был связан никакими моральными обязательствами, то не стал возражать. Я был одинок и абсолютно свободен в душе — пока не встретил одну учительницу английского языка в школе, которую не так давно инспектировал. Эта юная леди была красива и умна, и, когда она вихрем взлетела по лестнице, раскидала моих коллег и едва не сбила меня с ног, я понял, что это та самая девушка, на которой хочу жениться. — Он посадил Линн к себе на колени. Ее руки обвили его шею, и последовавшее молчание, которое длилось довольно долго, не тяготило ни того ни другую.
Когда они наконец ослабили объятия и посмотрели друг на друга, Линн спросила:
— Скажи, почему ты так рад был видеть Анджелу в прошлое воскресенье?
Он снова притянул ее к себе.
— Потому что, любимая, это означало для меня освобождение от всех обязательств по отношению к ней. Я рассказал ей в письме о девушке, в которую влюбился. Тогда я еще не знал о том, что Ангел вышла замуж и наш договор о фиктивной помолвке уже расторгнут. А моя матушка была уверена, что мы действительно обручены, поэтому-то я и не виню ее за то, что она сказала тебе, будто я женюсь на Анджеле. Мы даже ее не могли посвятить в нашу тайну. А фотографии Анджелы, которые ты видела повсюду в нашем доме, расставлены там для того, чтобы добавить правдоподобности нашей выдумке. Ты мне веришь?
— Да, — искренне ответила Линн, затем робко проговорила: — Я еще не поблагодарила тебя за доклад, который ты читал на конференции в прошлый вторник, за твою поддержку. Я едва поверила ушам, когда ты заговорил.
Он укоризненно покачал головой и улыбнулся:
— Лучше поздно, чем никогда, любимая, спасибо, что вспомнила. Знаешь, в первый день нашего знакомства, когда я сидел в твоем классе на задней парте и наблюдал, как ты ведешь урок, я думал, что ты одна из самых ярких и талантливых молодых учителей, с которыми я сталкивался за годы работы инспектором. Ты была переполнена новыми идеями, энтузиазмом и любовью к своей профессии.
— Но ты причинил мне такую боль, Крис! Ты почти уничтожил мою веру в себя, в то, что я способна
