профессиональных соображений она взяла творческий псевдоним — Ангел Кастелла. Анджела — певица, часто дает концерты в Фестивал-Холле в Лондоне и в самых лучших концертных залах по всей стране и за границей. У нее замечательный голос.
Линн очень хотелось узнать побольше об их отношениях, но Йорк вернулся в свое кресло, явно не желая вдаваться в подробности.
Девушка долистала альбом до конца и закрыла его со вздохом.
— А вы откуда родом, мисс Хьюлетт?
— О, из вполне цивилизованного пригородного местечка. Можно сказать, из самого сердца Кента. Там нет красивых холмов и вересковых пустошей, как в Йоркшире. Наш дом ничем особенным не отличается — обычная постройка тридцатых годов. Но мои родители не собираются переезжать, потому что папа ненавидит перемены.
Крис Йорк рассмеялся:
— Тогда, очевидно, вы не в него. А ваша мама?
— Мы с ней очень похожи. Она полагает, что перемены необходимы для жизни — человеку постоянно нужны новые идеи, новые впечатления.
— Ну, да вы просто мамина дочка! — Он помолчал какое-то время, затем откашлялся и спросил: — Вы по-прежнему играете в теннис?
— С Кеном? Да, очень часто. Он твердо решил победить в первенстве.
— У вас хорошо получается. Я наблюдал ваши упражнения однажды вечером несколько недель назад.
— Правда? — Она старательно изобразила удивление. — Кен дает мне уроки. Он сказал, что от неуклюжих партнеров по игре для него нет никакого толку, и позаботился, чтобы я играла хорошо.
После небольшой паузы Йорк спросил:
— Полагаю, вы скоро поженитесь?
Линн вздрогнула от неожиданности:
— О, я не знаю. Мы, конечно, обсуждали брак, но пока оба слишком заняты, чтобы серьезно об этом думать.
— Я слышал, вы помолвлены.
— Помолвлены? Ну, возможно, неофициально. Все в школе знают, что мы часто проводим время вместе.
— Он хороший парень.
— Да, верно.
Молчание затягивалось, Йорк задумчиво смотрел на девушку. Она чувствовала себя неуютно под этим взглядом, к тому же тишина начинала ее тяготить, и, рискуя разрушить приятную атмосферу, которая установилась между ними за последние полчаса, Линн решила все же затронуть тему, которая ее очень волновала с недавних пор.
— Мистер Йорк?
— Да, мисс Хьюлетт? — Он изменил позу и сел слегка боком, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
— Помните наш разговор в кабинете директора школы?
— Да. — Он напрягся. — Сейчас вы говорите со мной как с инспектором или случайным знакомым? Надеюсь на последнее, поскольку стараюсь не смешивать работу и личную жизнь.
Линн отвела взгляд и грустно ответила:
— Не знаю, но думаю, как с инспектором.
— Жаль. Однако продолжайте. — Он встал, засунул руки в карманы («Любимая привычка», — подсознательно отметила Линн) и посмотрел на девушку сверху вниз.
— Так вот, в соответствии с вашими рекомендациями… — она знала, что ее голос предательски дрожит, но под испытующим взглядом Йорка ничего не могла с собой поделать, — я пересмотрела свою методику обучения и стала намного ортодоксальнее в подаче материала. Это противоречит всем моим убеждениям, но я подчинилась вашим требованиям.
Он медленно повернулся и отошел к окну, выходившему на цветущие сады пригорода. Спустя полминуты он отрывисто сказал:
— Хорошо.
— И еще одно. Если подтвердится слух об уходе на пенсию нашего начальника кафедры английского языка и литературы, я, скорее всего, выдвину свою кандидатуру на эту должность.
Йорк стремительно обернулся:
— И тем самым потратите время впустую.
Перед Линн снова стоял инспектор английской словесности Ее Величества, недавнее дружелюбие испарилось как не бывало, несмотря на то что девушка все еще оставалась его гостьей. «Что ж, сама напросилась», — грустно подумала она, не желая, однако, сдаваться.
— Позвольте заметить, что я выполняла обязанности начальника кафедры в течение нескольких недель, и никто не жаловался, — гордо заявила она.
— Ну и что? — Его голос был холоден.
— По-моему, это доказывает, что я вполне способна выполнять эту работу. Кафедра нормально функционировала все время, пока я была ответственной.
— Не будьте ребенком. Вас даже не включат в список кандидатов.
Угасшая было ненависть к нему вспыхнула в душе Линн с новой силой.
— Еще бы! Не сомневаюсь, что вы об этом позаботитесь, — задохнувшись от возмущения, выкрикнула она.
На этот раз Йорк рассердился не на шутку:
— Я? При чем тут я?!
— Вам лучше знать. Это по вашей милости на меня обрушились неприятности. — Ее обвинение было в высшей степени несправедливым, и она знала это.
Резкий тон инспектора заставил ее внутренне содрогнуться.
— По моей?! Ошибаетесь, мисс Хьюлетт. Я всего лишь заставил вас задуматься о том, что и так очевидно. Попробуйте поискать причину в себе. Мое вмешательство вовсе не требуется для того, чтобы лишить вас возможности карьерного роста в этом школьном заведении. И без меня найдется много желающих. Вы разве не понимаете, что у родителей, которые недовольны вашей методикой преподавания, могут оказаться друзья среди членов совета? Как только выяснится, что вы претендуете на должность начальника кафедры, они используют свое влияние, чтобы этому помешать, — разумеется, неофициально. А ведь именно школьный совет будет рассматривать кандидатуры, проводить собеседование и решать вопрос о назначении.
Линн знала: Крис Йорк прав, но была смертельно обижена тем, что он счел необходимым разъяснить ей это в такой жесткой и откровенной манере. Она чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и боялась, что он их заметит. Проглотив подступивший к горлу комок, она с трудом произнесла:
— Извините, мне пора. Спасибо за кофе, мистер Йорк.
Он склонил голову.
Линн направилась к выходу, и инспектор любезно проводил ее до лифта.
— До свидания, мисс Хьюлетт. Спасибо, что подбросили, — сказал он на прощанье.
Сидя за рулем, она подумала с каким-то странным сожалением: «Вот и конец прекрасной дружбе, продлившейся около часа».
Она знала, что должна винить во всем только себя.
Глава 3
До школьного фестиваля музыки и драмы оставалось несколько недель. Местом его проведения был
