— Рад это слышать. Сначала ты втоптал в грязь репутацию своего учителя, а теперь возвел на пьедестал. В следующий раз, когда у меня будет плохое настроение и мне захочется взбодриться, я приду к вам на урок, Трейси. Может, чему-нибудь и научусь.
Я посмотрела на часы и нерешительно направилась к двери.
— Не нужно бежать, Трейси, несмотря на линчевание, которое устроил вам мой сын. Прошу прощения за его дерзость, но, уверяю, это нисколько не повлияло на мое отношение к вам.
— Спасибо, Брет. Но мне действительно пора. Не люблю злоупотреблять гостеприимством.
— В моем случае, Трейси, об этом можете даже не задумываться.
Я знала, что он просто ведет себя как радушный хозяин, поэтому не приняла этого всерьез.
— Но если вам нужно идти, я отвезу вас обратно к школе, а там вы пересядете в свою машину.
Когда я прощалась с Элейн, ее рука была прохладной и вялой, но улыбка — по-прежнему теплой.
— Мне понравилась ваша Элейн, — заявила я в машине Брета.
— Правда? Я рад. Она очень спокойный, непритязательный человек. Лучшая из всех моих экономок, а у меня их было немало. Колин был сложным мальчиком. Ребенку тяжело жить с одним родителем.
— Но, Брет, лучше иметь одного доброго и любящего родителя, чем двоих, которые ненавидят друг друга, но тем не менее продолжают жить вместе, как мои. Поверьте, я знаю это на собственном опыте.
Его рука накрыла мою, сжатую в кулак на коленях.
— Успокойтесь, Трейси.
Я разжала кулак, и он убрал свою руку.
— По-моему, Элейн очень привлекательная женщина. — Я должна была это сказать, потому что хотела увидеть его реакцию.
— Правда? Я пытался уговорить ее сменить очки на контактные линзы. Без очков она становится еще более привлекательной. И кажется, почти убедил ее.
Итак, я получила ответ и тут внезапно вспомнила, что должна поблагодарить его за отмену ношения мантий.
— Как отреагировали учителя? — улыбнулся он.
— По-разному. Старые учителя были возмущены, а молодые обрадовались. Мы даже хотим создать комитет действия… — Я резко замолчала, ужаснувшись того, что только что сказала.
— Что?!
— О Боже, я не должна была вам этого говорить.
— Конечно нет, если не хотите, чтобы я вышел из себя. Надо же, комитет действия! Какого действия?
— По внесению изменений, — пролепетала я.
Он едва не взревел от злости.
— Но, Брет, вы же говорили…
— Да, говорил. Но, похоже, в будущем мне придется держать язык за зубами, когда вы находитесь в пределах слышимости.
Я не могла сдержать слезы, хотя знала, что во всем виновата сама. Он молча въехал через школьные ворота и остановился перед зданием школы. Я вышла и поблагодарила за гостеприимство.
— Надеюсь, вы придете еще, Трейси, — сказал он, но я не ответила, а просто повернулась и направилась к стоянке машин. Он догнал меня, держа в руках книги.
— Не забудьте их! Я не видел вашу машину. Она давно у вас?
— Пару месяцев. Я купила ее через третьи руки с помощью моей подруги Дайны Роу, которая живет рядом со мной в соседней квартире. Она знала человека, который хотел ее продать. — Я улыбнулась. — Но с ней беда: каждый день от машины отваливается какая-нибудь деталь.
Мы свернули за угол, и нашим взглядам предстал мой драндулет, одиноко стоявший на площадке. Брет осмотрел ее, взглянул на покрышки.
— Вы уверены, что на ней можно ездить, Трейси? Мне кажется, нельзя. Вы попросили кого-нибудь осмотреть ее, прежде чем расстались со своими деньгами?
— Я не могла позволить себе одновременно оплатить эту услугу и заплатить за машину.
— Не сочтите за бестактность, но сколько она стоила?
Я сказала. Он рассмеялся:
— За такую цену нельзя было ожидать большего.
Он заглянул под капот.
— Вы сами разбираетесь в машинах?
— И неплохо. Когда-то машины были моим хобби. — Он опустил крышку. — Не тяните с техобслуживанием. Ей требуется ремонт.
— Ремонт! Это слишком дорого. Я постоянно жду, когда в ней что-нибудь сломается, и лишь надеюсь в этот момент оказаться рядом с домом или гаражом.
— Но ведь вы можете попасть в беду, — ужаснулся он.
Я пожала плечами, открыла дверь и положила книги на переднее сиденье.
— Приходится рисковать. До свидания, Брет, и еще раз спасибо.
Он смотрел мне вслед, когда я выезжала за ворота, и стоял, пока я не исчезла из виду.
В понедельник после занятий я отправилась к зубному врачу. Дженни Уиллис поймала меня на выходе из здания.
— Жаль, что ты не можешь быть на собрании, Трейси.
— Потом расскажете мне, что решили. Я мысленно буду с вами.
— Ладно. Будем считать, что ты согласна со всеми нашими решениями. Постарайся прийти завтра пораньше, чтобы мы могли поговорить до «летучки».
На следующий день я нашла Дженни в учительской. Она помахала перед моим носом исписанным листом бумаги:
— Вот он, список наших жалоб и предложений новоиспеченному директору. — Она вложила листок в мою руку. — А ты будешь нашим представителем.
— Представителем? Что это значит?
— Посланник, посредник, ходатай — ну, знаешь, тот, кто убеждает.
— Но почему я? Меня же не было на собрании!
— Ты сама сказала, что заранее согласна со всеми нашими решениями. Теперь ты «не можешь отступать! Мы выбрали тебя, а Уэйн предложил пойти вместе с тобой в качестве моральной поддержки.
— Но, Дженни, я абсолютно не подхожу для такой роли! Я сразу становлюсь косноязычной, и меня никто не будет слушать. У тебя, уверена, получится лучше.
— Трейси, мы выбрали тебя. У нас были на то свои причины, дорогая.
Я удивленно подняла брови, и Дженни смущенно добавила:
— Ну, ты ведь убедила директора отменить обязательное ношение мантии, значит, имеешь на него какое-то влияние…
— Влияние? — В комнату ввалился Уэйн. — На кого тут влияют? В такое время?
— Привет, Уэйн. — Я протянула ему листок бумаги. — Я не хочу идти с этим к директору. Может быть, ты пойдешь вместо меня?
— Я же пойду с тобой, птичка. Тебе не о чем беспокоиться, когда дядюшка Уэйн рядом.
Я начала читать:
«Мы, нижеподписавшиеся члены преподавательского состава, хотели бы предложить следующие изменения:
Научным лабораториям срочно требуется новое оборудование. Площадь парковки для машин преподавателей необходимо расширить. Кафедре английского языка требуется лаборатория технических средств обучения. Необходимо перестроить раздевалки при спортзале. Предлагаем чаще проводить собрания преподавательского состава».
Внизу стояло шесть подписей. Дженни протянула мне ручку:
