Деклан рассмеялся:
— Я покорно прошу прощения, лейтенант. Что за новости?
Голос Винса стал серьезнее, когда он заговорил вновь:
— Ошейник Бутча прибыл, как я и предполагал, по адресу. Он был найден на скамье в приемной комнате полицейского участка в большом конверте с моим именем на нем, составленном из вырезанных из газет букв. Ребята, специалисты по взрывным устройствам, должны были проверить, но я не сомневался, что в конверте нет ничего, кроме ошейника Бутча.
— Была приложена записка?
— Нет. У меня есть новость также о Милдред Фэарчайлд.
— Да? — Деклан опустился на стул.
— Ее доктор позвонил мне. Он получил весть из Флориды от сестры Милдред. Линда сообщила ему, что ее свекровь перенесла сердечный приступ, и они с мужем должны были незамедлительно лететь в Чикаго, и у нее не было другого выхода, кроме как попросить Милдред отложить свою поездку во Флориду. Линда возвратилась из Чикаго три дня назад и никак не может дозвониться до сестры ни днем, ни ночью. Она очень беспокоится.
— Так значит, Милдред не уезжала из Лос-Анжелеса?
— Кажется, так. Я попросил ордер на обыск, чтобы войти в ее дом и поискать доказательства того, что она заходила к себе, выписавшись из больницы, а также чтобы посмотреть, есть ли в ее доме тот яд, которым был отравлен Бутч. Но Милдред не видели около ее дома с тех пор, как я установил за ним слежку.
— И ты думаешь получить ордер на обыск?
— Я подниму крышу, если не получу! У меня есть основания для обыска! Я уже заполнил анкеты в трех экземплярах, но меня, признаться, тревожит тот факт, что все основания для обыска очень субъективны, нет доказательств. Если просьба о выдаче ордера попадет к судье, который поссорился с женой утром за завтраком, он может отказать. Его мнение может тогда оказаться прямо противоположным моему, и настроение заставит его помотать мне нервы. Порочная система, Деклан, в этом нет сомнений! Мне нужно попасть в дом Милдред, и, между нами говоря, дружище, я в ближайшее время намерен попасть в ее дом.
— Замечательно, — сказал Деклан сухо. — Полицейский-лейтенант арестовывается за взлом!
— Я должен делать то, что необходимо следствию.
— Винс, может ты хочешь, чтобы тебя уволили? Я знаю, ты устаешь от работы, но не делай глупостей!
— Ну ладно, посмотрим. Послушай, по возможности не оставляй Джой одну, Деклан. Я в такой растерянности в отношении этого дела. Не знаю, но что-то не складывается в моей голове. Что-то здесь неладно. Чувствую, не могу попасть в яблочко.
— Поверь мне, я не оставлю Джой одну, не беспокойся, Винс. Я… я люблю ее. Клянусь Богом, я люблю ее. И она любит меня.
— Эй, это все замечательно, я счастлив за тебя. Джой — прекрасная леди. Почему она выбрала такого сумасброда, как ты, я не знаю, но мы простим ей за это один или даже два недостатка, а? Говоря о недостатках, Харрис, я имею в виду твое отношение к профессии Джой. Ты его еще не изменил?
— Я пытаюсь, Винс, но пока что-то не получается. Только удается мне узнать что-нибудь определенно положительное о психологии, как тут же появляются какие-либо два отрицательных факта, тем все и кончается.
— Плохо дело.
— У меня другие соображения на этот счет. Почему я должен изменить свое мнение? А что, если пойти на компромисс?
— Это не выход. Это все равно, что вопрос о беременности: или оставить ребенка, или от него избавиться. Все или ничего, Деклан. Прими и уважай профессию Джой или уйди из ее жизни.
— Проклятие!
— Все, брат, я должен идти. Буду держать тебя в курсе всего, что узнаю. Будь сам настороже и позаботься о своей леди!
— Спасибо, Винс. Поговорим позже. Пока.
Деклан медленно опустил трубку и сжал переносицу. Его голова трещала. Он должен сосредоточиться на чем-нибудь другом, только не на усиливающейся боли. Взгляд Деклана упал на маленький конверт среди разбросанной по столу почты. Он вскрыл конверт и достал открытку с изображением бокала, пенящегося шампанским. Он перевернул открытку и прочитал, что на ней было написано.
— Будь я проклят, — сказал он, удивившись.
Джой вошла в квартиру, сбросила туфли и уселась на диван, глубоко вздохнув. Головная боль не утихала. Она просмотрела почту. Джой решила, что ей необходимо принять расслабляющую ванну, выпить чашку чая и забраться в постель.
Но Деклан может прийти в любую минуту, а откладывать то, что она должна обсудить с ним, глупо. Проблема не исчезнет ведь сама по себе. Сегодня вечером, болит голова или нет, они обо всем поговорят.
Она услышала проворот ключа Деклана в двери в ту минуту, когда обнаружила маленький конверт среди счетов и объявлений в своей почте.
— Привет, — сказала она ему, улыбаясь.
— Привет, — он прошел в комнату и поцеловал ее в губы. — Как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, за исключением отвратительной головной боли, — Джой вскрыла конверт.
— Должно быть, сегодня день головной боли. У меня тоже раскалывается голова.
— Бокал с шампанским? — произнесла Джой, с удивлением глядя на открытку, она перевернула ее и улыбнулась. — О, Деклан, это действительно чудесно!
Он вытащил такую же открытку из кармана пиджака.
— У меня точно такая же открытка. Большое дело! Билл Купер устраивает вечер с коктейлем завтра в восемь. Это удивило меня вначале, и очень, но затем я вспомнил, что он прежде, до смерти Джеффа, любил развлечения.
— Вот почему это чудесно, не так ли? Это первая вечеринка, которую устраивает Билл с тех пор как погиб Джефф, и он приглашает нас!
Деклан провел пальцами по пульсирующему лбу. Он чувствовал, как гнев закипает в нем, набирая силу и медленно пробивая путь к выходу. Он боролся с собой, стремясь к внутреннему спокойствию, но оно ускользало от него.
— Да, — сказала Джой решительно, — это хороший признак! Эта вечеринка может стать поворотной точкой в жизни Билла, сигналом, что он наконец-то готов предпринять шаги, чтобы забыть о своем горе.
Головная боль Деклана усиливалась по мере того, как стремительно вскипала злость.
— Ради Бога, Джой, разве тебе обязательно нужно профессионально анализировать все, что люди делают? Мы говорим о паре бокалов, сыре и крекерах, но это, оказывается, значит, что Билл делает огромное эмоциональное достижение в преодолении своей печали об умершем сыне.
— Деклан, что…
— Попробуй сделать вот что, — прервал он, — скажи, почему я надеваю сначала правый носок, затем правый ботинок, а после левый носок и левый ботинок. Большинство людей надевают сначала оба носка, потом ботинки. В какой главе какого учебника об этом говорится? Какие маленькие жемчужинки своей науки ты бросишь в меня из-за того, как я надеваю носки и ботинки? Ну? Скажи, скажи!
Джой почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
— Это шутка, не правда ли? Моя профессия, моя работа — для тебя шутка? Та полноправная часть меня, кем являюсь я профессионально, оказывается просто шуткой для тебя, несмотря на то, что ты слышал в кабинете ветеринара! Ты думаешь, я играю в игры со скучающими людьми! — она встала на дрожащих ногах, еле сдерживая слезы.
— Я пытаюсь! — резко сказал Деклан. — Я пытаюсь понять, чем ты занимаешься, но что-то не
