ковбойского вида, которая так подчеркивает каждый мускул его прекрасного пропорционального тела, с ней тоже все будет в порядке. Одно было абсолютно точно — Мэтт Рамсей был яркой личностью. Он был угрюм, не сказав ей более дюжины слов за всю дорогу. Но вся ее вина в том, что ему пришлось оставить своих драгоценных коров и кур, чтобы встретить ее в аэропорту. Может, стоит постараться разговорить его? Это будет лучше, чем сидеть и думать, когда же кончится эта проклятая жара.
— Я приношу свои извинения за то, что причинила вам беспокойство, мистер Рамсей, — мило сказала Трейси.
— Меня зовут Мэтт, — сказал он сухим тоном. — Моего отца зовут мистер Рамсей.
— О?!
— Я думаю, что нам сразу нужно выяснить несколько вопросов и договориться кое о чем, — вдруг сказал Мэтт, удивив Трейси.
— Каких вопросов?
— Я сделал все, от меня зависящее, чтобы отговорить моего отца от этой смешной затеи, но он уже все решил заранее. Короче, Тейт, я не хотел, чтобы вы приезжали сюда.
— А что я вам такого сделала? — сказала Трейси, голос ее звенел от обиды.
— Послушайте, Тейт, я пытаюсь управлять ранчо, и меньше всего мне хотелось бы иметь сующую всюду свой нос женщину… По моему мнению…
— Всюду сующую свой нос? — завопила Трейси. — Какую гадость вы говорите. Вы даже не знаете меня!
— Веселенький репортер из жалкого детройтского журнала. Это дополнительная характеристика к сующему везде нос.
— Вы всегда так грубы или стараетесь только для меня?
— Тейт…
— Меня зовут Трейси, — выпалила она.
— Тейт, — повторил Мэтт, не обращая внимания на ее вспышку. — Вы отдаете себе отчет, что с моим отцом в прошлом году случился удар?
— Да, Боб предупредил меня, — сказала она, с трудом выдавливая слова.
— Ему очень трудно привыкнуть к тому, что его деятельность ограничена теперь из-за болезни. Когда Боб позвонил ему и поделился своим дурацким планом прислать вас сюда, мой отец загорелся этой идеей. Он рассматривал это как крохотное разнообразие в своей жизни. И все было бы прекрасно, грандиозно, если бы не связало меня по рукам и ногам. Ведь я теперь повсюду должен следовать за вами.
— Разве я сказала, что мне нужен поводырь? — сказала Трейси, едва сдерживая гнев. — Нет, он мне не нужен, большое спасибо.
— Вы раньше когда-нибудь бывали на ранчо?
— Нет, но…
— Я так и подумал, когда вы сказали мне, что никогда раньше не ездили в пикапе. Боже, вы, как зубная боль в…
— Я не собираюсь причинять вам каких-либо хлопот. Я просто буду ездить за вашими людьми и…
— Держитесь подальше от моих парней!
— Но…
— У них есть работа, которую им надо выполнять, и у них не будет времени глазеть, разинув рот, на крашеную блондинку, которая…
— Черт возьми! Крашеная! Мэтт Рамсей, мои волосы не меняли своего цвета со дня моего рождения. Боже правый, ну и характер у вас. Хочу довести до вашего сведения, что я вас не обманываю, мистер.
Мэтт повернул голову и задержал взгляд голубых глаз на фигуре Трейси, особенно на полных грудях, к которым прилипла влажная от пота блузка.
— Это интересный факт из вашей жизни, — протянул он вновь сосредоточившись на дороге, в то время как щеки Трейси заливал яркий румянец.
— Послушайте, ковбой, мне, для вашего сведения, нисколько не нужно было это задание. Я спорила с Бобом до посинения, но он такой же упрямый, как ваш отец. И вот я здесь, нравится мне это или нет. И так как я высоко ценю свою репутацию как журналиста, я намереваюсь сделать хороший материал. И меня совершенно не интересует ваше мнение на этот счет. Вы знаете так же хорошо, как и я, что ваш отец будет настаивать на вашем сотрудничестве со мной.
— Зато я абсолютно уверен, что все это мне не по вкусу.
— Кто просит вас любить или не любить то, что вам предстоит делать?
— Черт побери, Тейт, — выпалил Мэтт, с силой ударяя по рулю. — У меня просто нет времени болтаться с вами. Ну, вообрази: городская женщина все время крутится у меня под ногами. Думаю, вы ведь не можете ездить на лошади верхом?
— Нет, — пожала плечами Трейси. — Но разве вам трудно научить меня этому?
— Почему я должен вас учить? — пробормотал Мэтт, начиная злиться.
— Перестаньте вести себя так. Не дразните меня. Это ведь вы меня приговорили к адской жизни на целых десять дней. У вас что, внутри железо вместо сердца?
— Нет. Но мы экономим каждое пенни, складываем их в бидон для молока, пока не накопим полный, чтобы позволить себе подобное развлечение.
— О Боже, — простонала Трейси. — Я хочу домой.
— Вот это хорошая мысль. Позвольте подвезти вас да аэропорта.
— Поверьте мне, Мэтт, что ничего больше я и не желаю, но вы и я находимся в руках вашего отца и моего редактора, поэтому нам придется извлечь наибольшую выгоду из этого положения.
— Что это значит?
— Вы перестаете издеваться надо мной, а я постараюсь держаться подальше от вас и не мешать вам.
— Понятно, — сказал Мэтт. — А я-то думал, что у вас есть какое-нибудь более интересное предложение.
Трейси открыла рот, готовая ответить ему колкостью, но Мэтт еще глубже надвинул свой стетсон на лоб, и у нее создалось впечатление, что разговор закончен и он не хочет иметь с ней больше никаких дел. Она пробежала руками по шее, приподняла свои тяжелые волосы, чтобы несколькими минутами позже опять опустить их на шею, так как этот маневр не охладил ее разгоряченное тело.
Вся ситуация складывалась еще хуже, чем ей представлялось, и она сочла ее прежде всего омерзительной. Техас был жарче, чем сам ад, Мэтт Рамсей не выносил одного ее вида. Прелестно! Что еще могло быть хуже? И как же ей писать о ковбоях, если ей не разрешали разговаривать с ними? Вот уж поистине крашеная блондинка! Боже, как он был груб. Высокомерен и груб. Вся сексапильность мира не может заменить человеку доброжелательного характера. Да, это будут самые длинные и утомительные десять дней ее жизни.
Неожиданно Мэтт резко свернул с главной дороги и съехал на грязный проселок. Пыль из-под колес моментально наполнила кабину пикапа. Трейси чихала и кашляла, наблюдая, как ее белоснежная юбка превращается в грязно-серую. Она, в полном смысле слова, задыхалась, хватая ртом воздух, когда машину неожиданно наполнил пронзительный звук, удививший Трейси.
— Рокочущее «Р», вас вызывает «Орел один». Конец приема, — произнес чей-то голос.
Мэтт взял микрофон и заговорил в него после того, как большим пальцем нажал на кнопку.
— «Орел один», прием, — сказал он.
— Мэтт, мы обнаружили пропавших лошадей на склоне холма, на северной стороне. В том месте сломан загон. Прием.
— Немедленно начинайте починку. Я приеду, как только смогу. Прием.
— Хорошо, босс. Прием и конец связи.
— Черт! Только этого мне сегодня не хватало, — сказал Мэтт, кладя на место микрофон.
— Другими словами, мой приезд вызвал слишком много проблем, — довольно грубо сказала Трейси.
Трейси от досады прищелкнула языком, но потом решила, что ей слишком жарко и она слишком устала, чтобы продолжать словесные баталии с этим отвратительным мистером Рамсеем. Пусть лучше о нем
