Дряхлое строение практически развалилось. Крыша просела до земли, оторванная дверь повисла на сгнившей кожаной петле. Катрин, приготовив глефу, заглянула внутрь. Свет сквозь прорехи крыши падал на груды веток и старого мха. Никого не было, но пахло так смачно, что заслезились глаза.
— Кажется, здесь кто-то сдох, — сказала она стоящему сзади Даллапу.
Ветеран опустил копье, задумчиво повел носом и авторитетно заявил:
— Животное какое-то. Трупы людей так не воняют. Вот эта горьковатость, она не от людей.
Столь тонким опытом Катрин не обладала, поэтому согласилась:
— Наверное, волчье логово. Хорошо, еще обитателей нет дома. Ночевать здесь все равно нельзя — задохнемся.
Но ночевать пришлось именно в хижине, потому что пошел дождь, а к темноте он перешел в мокрый снег.
Костер горел у двери, дым наконец нашел выход, и путешественники перестали кашлять и чихать. Ингерн начала разогревать рыбу.
Несмотря на дым и постель из охапок свежих веток, нарубленных мужчинами, Катрин подумывала — не выбраться ли на воздух? Воняло по-прежнему убийственно. И присутствие заведенной внутрь кобылы атмосферу кардинально не улучшило.
— Главное, что это пахнет не нами, — философски заметил Даллап.
— Теперь нами даже вег-дич не будет интересоваться. Побрезгует, — проворчал Энгус. Он тоже норовил пристроиться ближе к двери.
— Дело привычки, — Даллап ностальгически закатил глаза. — Бывало, выйдешь из боя: руки по плечи в кровище, от щита одно воспоминание, морда сплошь забрызгана, запашок похуже, чем сейчас, с копья кишки лентами свисают, руки дрожат… Вы не представляете…
— Ну, почему же, — Катрин мрачно улыбнулась. — Ты еще про дерьмо из пробитого кишечника забыл.
— Да, действительно, — ветеран не слишком смутился. — Ума не приложу, зачем люди так нажираются перед боем. И рубиться тяжело, да и содержимое из брюха, чуть что, так и лезет.
— Даллап, прекрати. В приличном обществе находишься, — тихо, но твердо сказала Ингерн.
— Хм, прошу прощения. — Вояка почесал нос. — Порой начнешь вспоминать, ну и увлекаешься…
Катрин в некотором удивлении посмотрела на него. Одно дело, замечание леди, другое — выговор от девчонки-служанки. С каких это пор Даллап стал таким благовоспитанным? Впрочем, такие метаморфозы можно только одобрить.
Присмиревший Даллап попросил еще раз показать новоприобретенный клинок. Металл, диковинная ковка да и сама форма оружия не переставали удивлять путешественников. Никто не встречал подобных мечей на королевских землях. В ходу были прямые клинки самых разных размеров. В одном из походов на южных горцев Даллап видел некое подобие сабель со слегка изогнутыми назад клинками. Но форма найденного оружия казалась обоим мужчинам нелепой. Дискутировать, впрочем, не стали, всех страшно тянуло в сон.
Ночью забеспокоившаяся кобыла разбудила Катрин, командирша подскочила, хватаясь за глефу, едва не опрокинула копья на голову спокойно посапывающей Ингерн.
— Кажется, снаружи кто-то ходит, — прошептал сидящий у костра Энгус. Приготовленный топор лежал у парня на коленях.
Катрин помотала головой, стараясь окончательно проснуться, и подползла к двери. Снаружи творилось черт знает что: голодно подвывал ветер, проносились заряды то ли снега, то ли какой-то снежной крупы. Сплошь мельтешащая тьма. Катрин поспешно прикрыла держащуюся на соплях дверь.
— Если там кто и ходит, то я ему не завидую. Если сунется, ори сразу. Посмотрим, кто это такой всепогодный. Только копье возьми, а то топором нас наверняка покалечишь.
Катрин забралась под свой теплый плащ. После глотка свежего воздуха смрад хижины ужасал с новой силой.
Ближе к утру командирша сменила Даллапа. Попыток вторжения не было. Девушка подкладывала в костер ветки, бездумно смотрела на огонь. За стенами хижины продолжал посвистывать ветер, приглушенно рокотал водопад. Когда в щелях стен начало сереть, Катрин выбралась из хижины. Непогода стихла, небо очистилось, но было жутко холодно. Против ожиданий, никаких сугробов шпионка не увидела. На земле и камнях образовалась стеклянная ледяная корка. На склонах, словно неживые, замерли блестящие деревья. Журчал неутомимый водопад, кое-где обросший острыми сосульками. Девушка посмотрела на блестящий каток подъема дороги и решила пока не будить спутников.
Взошло солнце, земля размякла, засверкали лужи. Очень скоро ничто не напоминало о ночной вьюге.
Глава 9
Еще ночь, еще день. Горы, горы. Тракт. Осыпи. Камни.
…Еще немного, и можно будет позволить себе думать об обеде. Потом еще помучаемся и…
Кобыла фыркнула и остановилась. Отупевшая Катрин удивилась и с некоторым опозданием сунула камень под заднее колесо. Уклон хоть и небольшой, но подстраховаться стоило. Энгус укоризненно посмотрел на лошадь, хотел что-то сказать, но в это время путники услышали лошадиное ржание впереди.
У Катрин сердце ухнуло куда-то к животу. Ну вот, дождалась.
Ржанию ответила вторая лошадь, но тут же заткнулась, не иначе как схлопотав по морде.
— Обоз, — сказал Даллап. Он старался улыбаться, но не особенно уверенно. И копье сжал крепче.
— А они… — начала Ингерн, но Катрин прервала ее, рванув за плечо Энгуса:
— Сворачиваем вон туда, и быстро…
Энгус без вопросов повернул кобылу, Ингерн хоть и глянула с недоумением, но тут же двинулась следом.
Катрин повернулась к ветерану.
Он догадливо кивнул:
— Туда или туда?
Выбрали для разведки правый склон и полезли вверх, стараясь осторожнее ступать по шатким камням. Даллап молчал, и девушка была признательна за это. По крайней мере, не все принимают ее за сумасшедшую.
Рисковать Катрин не желала, поэтому поднялись до самого гребня. Пот заливал глаза, мешало оружие. Навыки скалолазания были слабовато развиты у обоих, к тому же ветеран уже сопел так, что заглушал пение ветра, свободно гуляющего по верхней части склона.
Наконец разведчики оказались наверху. Слева внизу, в ущелье, змеилась лента тракта. Телегу, спрятанную за скалами, сверху было не разглядеть. Катрин с трудом рассмотрела две точечки — головы выглядывающих из-за камней Ингерн и Энгуса. Противоположный склон ущелья был густо испятнан кустами можжевельника и терна. Возможно, было бы полезнее подняться там, а не светиться на голых камнях.
Катрин кивнула спутнику, и разведчики осторожно двинулись вдоль гребня.
Вот они! Девушка присела так быстро, что стукнулась подбородком о собственное колено. Морщась, посмотрела на Даллапа. Ветеран скорчился за соседним камнем. Многозначительно приподнял густую седеющую бровь.
Да уж, картина складывалась неприглядная. Классическая засада. К счастью, развернутая в
