помнят под другим именем, было опрометчиво. На Севере власти мирные, скучные — хлопот будет уйма. Но до Глорского побережья было далеко. Если задуматься, так прямо немыслимо далеко…
Гасло солнце на западе. Где-то там, за этим вечерним алым заревом, лежали жуткие пиратские острова архипелага Редро, откуда еще никому не удалось вернуться. За ними были еще острова, уже вовсе безымянные. За ними перешеек, который даже на картах командора изображался весьма расплывчато. Впрочем, все это было так далеко, что вообще не имело никакого смысла.
Но закат был великолепен.
«Фейка» шла под свежим ветром, рядом стрелами неслись спутники-драккары. С «Синеглазки», идущей под полосатым заплатанным парусом, доносилось хоровое завывание. Там исполняли третью версию «Стояния группы „ЮГ“».
Костя вздохнул — его поэтические увлечения флотских порядком достали. Даша улыбнулась — мода, конечно, спорная. Зато способствующая подъему общего уровня образования.
Мин, лежащий животом на планшире и не спускающий взгляда с заката, вдруг сказал:
— Красиво. Ей бы понравилось.
Молодые супруги переглянулись. За прошедшие два месяца кое-какую тему старались обходить. Тут чем поможешь? Мин тосковал упорно и самозабвенно, как и положено истинному герою. Ну, раз сам заговорил, значит, в себя приходит.
— Вообще, она вроде как видит, — сказал Костя, трогая планширь. — «Фейке» много чего посмотреть предстоит.
Даша подумала, что того мира, доступного живой фейке, никому из смертных увидеть не придется, и это очень хорошо. Очень грустно потом в обычной тусклости жить. Ладно еще, когда семья рядом и забот полным-полно. А если в одиночестве… Впрочем, какое у Минимума одиночество? Уж явно не сиротка…
— Да что вы меня жалеете? — пробурчал выздоравливающий влюбленный. — Понятно: разве нас рядом поставить можно? Она вечно юная, я — вечно безносый и кривоногий. С сомнительной родословной.
— Не дури, — сказала Даша. — Ноги у тебя вполне приличные. Длинными не назовешь, зато гармонично смотрятся. Что до остального, так ты определенно брутальный. В иных краях это весьма ценится. Скоро мода и сюда дойдет.
— Хм, ну ладно, — брутальный метис задумчиво почесал ступню о ступню. — Вообще, она права. Нужно жить. У нас, может, все впереди. Она сказала, что наши нити запросто могут пересечься. Время-то у нас есть.
— Ну и хорошо.
— Что хорошего? — полукровка глянул сердито. — Она почти вечная. Я — долгоживущий. Вы все поумираете, а у меня только седины в шерсти прибавится. Мне седина, может, и пойдет, но ведь и поговорить не с кем будет…
— Тьфу, дурак!
— Ладно. До седой шерсти я, конечно, не доживу. Погибну в бою, как и надлежит бойцу и артиллеристу. Только бы битва была славная, известная. Чтобы тоже саги слагали, по миру разносили. Достойно?
— Вполне, — согласился Костя.
— Вообще дураки! Ну и разбирайтесь здесь, как вам поумирать погероичнее, — Даша пошла к сидящим на люке морякам. Тетрадь в кожаной обложке лежала рядом, свинцовый карандаш на веревочке ждал внутри.
— Так, на чем мы там остановились? «Двурылая крыса» и этот… как его?
— «Гнездо», с Птичьих островов, — отозвался Крючок, продолжая возиться с канатом. — Ох, славное суденышко было. Только осадка низковата.
— Тогда поехали…
ЭПИЛОГ ПЕРВЫЙ
(НЕОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ)
Тянулись изогнутые и тенистые городские улочки. Сады за невысокими заборами из ракушечника благоухали, ветви гнулись под грузом плодов. Глор благоденствовал в середине долгой и мягкой осени.
Даша принюхалась. Запах речного ила среди аромата спелых груш и поздних персиков бесспорно присутствовал.
— Да, — согласился Мин. — Канал где-то здесь.
— Вот запутанный город, — вздохнула Даша. — И где этот канал, где этот тупик и где этот дом господина Рудна?
— Канал за домами. Тупиков сколько угодно. Дом сейчас найдем, — жизнерадостно заверил полукровка. Ему нравилось гулять по твердой земле. Семь месяцев непрерывной качки, два кораблекрушения, пытки жаждой на крошечных необитаемых островах — кому же после этого город с пивом, изобилием чистых колодцев, прохладными тавернами и диковинными северянами не понравится? Ни акул, ни морских змеев. Серебра в потайном кармане пока хватает. Хороший город.
Вообще-то Даша была согласна. Глор казался местом спокойным и гостеприимным. Пока путешественники остановились в одном из домиков рыбацкой деревушки, расположившейся на берегу бухты за городской стеной. После крушения злополучной «Синеглазки» большинство членов отряда пребывало в крайне непрезентабельном виде: Утбурд прыгал с ногой в лубках, Эле так расцарапала руки, что ее даже в таверну не хотели пускать. Сам доктор опять хромал. Костя для разнообразия пожалел ухо и вывихнул плечо. Да, высадка на рифы прошла не слишком гладко. Еще повезло — шестеро моряков «Синеглазки» так и не ступили на родной берег. Теперь утопленников на пляж только волнами вынесет.
О грустном думать не хотелось. Даша знала себя — сначала все крошечный, но такой уютный домик, что остался в Западном углу, снился. Теперь, того и гляди, по утонувшему коггу слезы лить начнешь. Кораблик тоже домом стал, вон сколько на нем пережили. Да и команда вроде не чужая. Смелые парни на глорских кораблях по океанам шастают.
Ладно, что умерло, то умерло. Свои все уцелели, и слава богам, скоро руки-ноги залечат и в нормальный вид придут. Даша не затем по улицам гуляла, чтобы старое вспоминать. Надо все-таки дом этого купца отыскать и расспросить о неуловимом мифическом Квазимодо. Тоже тип хитрющий — ведь многие о нем слышали, но мало кто лично видел. И это этакого одноглазого приметного индивида. Хорошо подсказали про этого купца Рудна. Вроде бы родственник Квазимодо. Самого одноглазого знакомца доктора и Кости в городе сейчас нет. По слухам, одноглазый ловкач на север подался, удачу искать. Этак в его поисках можно весь мир обшарить. Впрочем, гадать какой смысл? Найдем купца Рудна, расспросим.
— О, мы туда еще не сворачивали, — Мин ткнул пальцем в следующую улочку.
— Пойдем, — согласилась Даша. — Спросить все равно не у кого.
Сейчас, днем, все улочки были пустынны. Народ или в лавках и конторах, или дома хозяйством занимается. Район не из роскошных, но вполне зажиточный, купеческий. Добропорядочный. Костяк
