В коридорах тюрьмы есть уголки, где можно укрыться от всевидящих камер слежения. Один участок – в церкви и в комнате для встреч анонимных алкоголиков, другой – на подходе к госпиталю. Это идеальные места, чтобы мастерски засадить кому-нибудь локтем по почкам или обнажить лезвие. Проходя там, невольно ускоряешь шаг.
Я возвращаюсь с урока в тюремной школе (моя кандидатская по химии ничего не стоит в сравнении с целым часом за пределами камеры), когда кто-то хватает меня и швыряет о стену. Кожи на горле касается заточенная, как нож, зубная щетка.
Я подозреваю, что это Стикс, а потому, услышав мексиканский акцент, испытываю даже некоторое облегчение.
– Скажи этому
Я чувствую кислый запах мочи и понимаю, что это моя собственная моча. Он отпускает меня, и я падаю на четвереньки.
– И если ты, гринго, не послушаешься, – угрожает он, – я знаю одного славного вертухая, который обязательно послушается.
Вернувшись в камеру, я застаю Компактного за сортировкой почты. В посылке от его адвоката – разумеется, это подделка – лежит исписанный блокнот. Компактный снял стягивающую его красную резинку, под которой оказалось небольшое углубление, прорезанное в бумаге. Сюда можно засунуть контрабанду, сюда ее и положили; крохотный полиэтиленовый пакетик размером с человеческий зуб, с нашей второй партией «фена». Когда я вхожу в камеру, Компактный принюхивается и кривится.
– Что случилось?
– Флако просит тебя пересмотреть наценку для мексиканцев.
Я отворачиваюсь, снимаю с себя одежду, надеваю свежую робу и скатываю старую.
– Флако – дебил. Да и какая разница: все равно чикано его пришлепнут, он же обосрался на своем первом деле.
Я опускаюсь на нижнюю койку.
– Компактный, он грозился настучать охране.
Компактный подходит ко мне и касается пальцем следа, оставленного заточкой Флако на моей шее. Я тоже касаюсь – и вижу, что на пальцах кровь.
– Ерунда.
Компактный в гневе раздувает ноздри-мехи.
– Не ерунда! – Он накрывает ладонями глобус своей бритой головы, как будто нащупывает мысль. – Все, ты больше не участвуешь.
– В чем?
– В этой игре. В бизнесе. Во всем этом.
Я не верю своим ушам.
– Слишком опасное дело, приятель. Ты нажил себе чересчур много врагов, потому что ты белый, а ведешь себя не так, как положено. Я не могу рисковать. – Он аккуратно вкладывает пакетик назад в блокнот. – Я тебя выкуплю, все по-честному.
В тюрьме доверие – такая же драгоценность, как золото. Как можно довериться человеку, который построил свою жизнь на лжи? Как можно спокойно спать по ночам, когда знаешь, что твой сосед арестован за убийство? А ответ таков: придется. Второй вариант – стать одиночкой – даже не рассматривается. Ты вынужден уживаться с людьми, чтобы не погибнуть, даже если эти люди оказались рядом с тобой из-за обмана и грабежа. Ты вынужден искать человека, на которого можно положиться, даже если заключить этот пакт означает признать себя равным ему.
«Крыша» Компактного и остальных негров на блоке позволила мне обрести свободу от Стикса и его приспешников Впрочем, не только свободу – с ними я впервые за долгие годы ощутил единение, братство. Когда всю жизнь бежишь и забываешь, как можно жить иначе, можешь убежать очень далеко, но вряд ли окажешься с кем-то близок. У меня была ты и больше в жизни я не хотел ничего, но и за тебя пришлось заплатить дорогую цену: я оставил единственную любимую, я никогда не ездил на рыбалку с друзьями, я держался от коллег на расстоянии. Пуская людей в святилище своей духовной жизни, подвергаешь свое сердце риску быть увиденным, а я на это пойти не мог. Странно, но Компактный стал моим первым другом за почти тридцать лет. Неважно, что он торгует наркотиками; неважно, что он негр; неважно, что он благородно отстраняет меня от операции, в которой мне всегда было довольно противно участвовать. Важно одно: еще минуту назад мы были против них… а теперь все изменилось.
– Так нельзя, – говорю я, чувствуя, как по телу проходит дрожь.
– Можно! – рявкает Компактный через плечо. – Давай отваливай. Ты же это умеешь!
Он не успевает договорить, как я спрыгиваю с койки и валю его на пол. В эту секунду он – Стикс, и Флако, и Слон Майк, и все прочие безликие мужчины и женщины, которые смели осуждать меня, не зная всех фактов. Он моложе и сильнее меня, но на моей стороне фактор неожиданности. Мне удается-таки пригвоздить его к полу.
– Дурак! Ты хоть знаешь, что случится, если надзиратели пронюхают о твоих делишках? – рычит Компактный. – Откроют уголовное дело. Приплюсуют срок к тому, что уже есть. Тут-то я и понимаю, что Компактный не хочет разрывать наш союз – напротив, он его оберегает. Он пытается спасти меня, пока нас не загребли вместе.
Понаблюдать за нашей стычкой собралось немало народу. Я вижу Блу Лока, готового вмешаться и оттащить меня в сторону, нескольких ребят из «Белой гордости», едва ли не аплодирующих мне, и Стикса. Выражение его лица я понять не в силах – он просто стоит, скрестив руки на груди.
Сквозь толпу зевак протискивается охранник.
– Что здесь происходит?
Я ослабляю хватку.
– Все в порядке.
Взгляд охранника останавливается на кровоточащем порезе у меня на шее.
– Поранился, когда брился, – объясняю я.
Охранник не верит ни единому моему слову. Но искра, способная зажечь весь блок, уже погасла, он со своей задачей справился. Пока он разгоняет остальных арестантов, Компактный встает и поправляет смявшуюся в драке одежду.
– Я помог тебе в это влезть, – говорю я. – И теперь я никуда не уйду.
На следующий день заканчивается отбор присяжных для моего суда, а у Компактного начинается сам суд. Нас отводят в зал одновременно.
– Ты небось принарядишься в рубашку от братьев Брукс, – поддевает меня Компактный.
Между прочим, именно в нее.
– И что не так?
– Химик, – ухмыляется Компактный, – Брукс нам не братья.
– Ты, похоже, считаешь, что в суд нужно идти в полосатом костюме и в гетрах.
– Только если тебя зовут Аль Капоне.
Нашей беседе мешает влетевший в камеру Твитч.
– Я сейчас не торгую! – цыкает на него Компактный.
Глаза наркомана бегают из стороны в сторону.
– Я оказываю тебе услугу, старик, – говорит Твитч. – И ты мог бы сделать это мне в ответ.
Он хочет обменять какие-то сведения на бесплатный децл. Компактный выжидающе скрещивает руки на груди.
– Слушаю.
– Я сегодня утром был в госпитале и услышал, как один вертухай говорил… Он сказал, что они воспользуются стулом «Босс».[27]
– Почему я должен тебе верить?
Твитч пожимает плечами.
– Не я ношу в жопе пулю.
– Если я вернусь из суда и то, что ты сказал, окажется правдой, – говорит Компактный, – ты свое получишь.
